— Толь-ко не в бор-дель!
— Ну почему сразу бордель, хотя идея интересная.
Графиня снова замахнулась лорнетом, но Чизвик перехватил руку матери и почтительно поцеловал в тыльную сторону ладони. И пока родительница приходила в себя, сын графа Рокфор покинул дом. Графиня с грустью посмотрела ему вслед. Ей тоже не нравился этот дурацкий выбор: «женись или умри», в том, что Чизвик по доброй воле не встанет во главе семейной сыроварни, стало понятно давно. Юному Чиззи было лет семь, когда, оставшись без присмотра отца на производстве, он взорвал чан с шоколадным сыром. Тогда мальчик заполучил не только ожоги, и впоследствии и шрамы, из-за которых постоянно носил перчатки, но и стойкую ненависть к фамильной профессии. Графиня неожиданно уловила в воспоминаниях что-то важное. Да, конечно! Он же тогда сказал, что лучше жениться на Кристин, когда придёт время, чем снова вернётся на сыроварню. Он же дал слово, а слово сына графа Рокфор — не пустой звук.
Анна стояла у входа в свою лавку в воинственной позе, уперев руки в бока, так чтобы её фигура казалась крупнее, чем есть на самом деле. Дешёвый приём на инквизиторе не сработает, но надо было использовать всё, что можно, чтобы пережить этот разговор достойно. А вон и надзиратель идёт, торопится, свеженький такой, он в отличие от Анны сегодня, наверное, выспался, принял ванну, позавтракал, вон даже волосы аккуратно собрал у основания шеи чёрной лентой с бантом. А Анна козлами провоняла из-за того, что всю ночь разбирала привезённое из Лесков, хоть сейчас эссенцию делай, да продавай как противоприворотное зелье.
— Прич, Блайт, — официально кивнул, подошедший к входу в заведение, мужчина в чёрном камзоле.
«Припёрся, убогий, тебя только и ждали», — завёлся внутренний голос Анны — Одар, надзиратель, какими судьбами? — девушка слегка сменила позу, засунув руки в карманы юбки, а всё потому, что при виде инквизитора ладони предательски начинали потеть.
— Шутки кончились, прич, или вы этого ещё не поняли? Что и кого вы вчера завезли в магазин? — мужчина начинал злиться.
— Кажется, это вы кое-чего не поняли, одар. Перед вами не магазин, а лавка! Вы же лично деактивировали моё клеймо магстера. В этом помещении нет ни одного предмета, содержащего хотя бы одну десятую процента добавленного волшебства. Пожалуйста, сканируйте, я подожду, вы всё равно ничего не найдёте. Теперь это обычная лавка. Обычная. А раз это не магазин, то Магпотребнадзор не имеет тут никаких полномочий.
Маг молчал, может, сканировал лавку, может, обдумывал услышанное. Он как будто смотрел сквозь Анну. Что там у него в голове сейчас происходит? Мартышка бьёт в цимбалы, или молоко вот-вот из котла убежит?
«Выкуси чернобровый», — торжествовал внутренний голос и девушка даже не заметила, что на лицо поползла змеиная улыбка.
— В помещении находятся четыре магических создания, — наконец отмер надзиратель, поэтому я в своём праве.
— Это сотрудники лавки, вот на них документы, — Анна ждала этого поворота и протянула мужчине стопку бумаг.
— И кто же дал разрешение? — ухмыляясь уточнил надзиратель, разворачивая документы и ожидая разоблачения подделки.
— Король, — с превосходством ответила девушка.
Маг не ответил, внимательно изучая представленные документы. Он с утра гадал, как кто-то мог осмелиться нарушить королевский запрет на ввоз в город представителей вымирающих рас. Они же под охраной в заповедниках типа Лесков уже много лет живут. Если сатиры, которые плодились как мухи осенью и почти не обладали магическими способностями, могли передвигаться по королевству свободно, то с нимфами, а тем более с фавнами дела обстояли совсем иначе.
— Судя по бумаге, этим документам лет тридцать, — озвучил свои сомнения маг.
— Пятнадцать, — уточнила Анна.
— Тогда они не имеют силы, — констатировал надзиратель.
— Ещё как имеют, — спокойно парировала девушка, — магическая печать действительна? Да. Значит, всё в силе. Проверяйте, узнавайте, сами знаете, что бывает, когда печать деактивирована.