Они заливались слезами смеха, пока их не стало совсем. Конечно, это был ужасный побочный ущерб, но, возможно, если бы они лучше воспитали своего сына, ни одна из этих мыслей даже не возникла бы в первую очередь. Они не могли быть совершенно безупречными, не так ли? Он никогда не узнает, что в некотором смысле казалось трагичным.
Это было то, чего он хотел, верно? Да, так и было, и теперь, когда это случилось, жизнь для него и Гарри станет намного легче. Он надеялся, что события, которые привели к тому лету, послужат причиной того, что те, кто их видел, станут лучше. Протянуть оливковую ветвь вместо оскорбления. Жить ради величия других помимо себя. Чтобы не быть полными ебаными придурками.
Гарри посмотрел на Арнольда, и его зрачки блестели от любопытства.
— Итак, ты расскажешь мне, что мадам Одесса рассказывала тебе обо мне? Я знаю, что ты спросил её, я могу сказать по твоей реакции. Мне кажется, ты иногда забываешь, что я знаю тебя лучше, чем ты сам.
— Да, хорошо, ты меня поймал.
От темы повисло странное неловкое молчание. Гарри не мог толком разобраться в этом вопросе, но теперь его любопытство достигло предела.
— Ну что, ты оставишь меня на весь день? Что она сказала? Это было так плохо?
Мысли и возможные результаты пронеслись в голове Арнольда в последний раз, пока он решал, что сказать. Что было правильным? Что было лёгким? Что было правдой? Наконец его разум успокоился, и он прочистил горло.
— Она сказала… она сказала, что однажды ты найдёшь прекрасную девушку. Она будет очень горячей цыпочкой и смешной. Даже смешнее, чем ты.
— Что?! Серьёзно?! Ты серьёзно, Арнольд? Невозможно! — недоверчиво воскликнул он.
— Я знаю, кто может быть смешнее тебя, правда, приятель?
Гарри хорошенько посмеялся в свою очередь, прежде чем стать более серьёзным.