А потом вдруг произнесла вслух, глядя прямо в упор на дона:
– А я надеялась, что ты прям вот так расцветешь в ответ на мою улыбочку и сразу сдашься в мои объятия!
Викентий прикусил губу и еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться в лицо хозяину дома от такой наглости напарницы.
Дон Диего Гарсиа побагровел, сжал губы и запыхтел от злости, прищурившись и сжимая кулаки, а потом вдруг рассмеялся в усы!
– Гениально! Сразила наповал! Диего! – привстал и протянул руку для знакомства Диего, улыбаясь и полностью отдавая себе отчет в том, что он сейчас делает.
Глафира тоже привстала и ответила на рукопожатие:
– Глафира.
– Вот и познакомились друзья по несчастью! Рассказывай, что у тебя?
– То есть? – опешила Глафира.
– Рассказывай, почему ты до сих пор даже не попыталась вытравить из себя нежелание жить после встречи с моим отпрыском!
– Разве можно это сделать самостоятельно? – искренне удивилась Глафира.
– Но ты же не думаешь, что всех-всех-всех от самоубийства спасают только работники Скорой! Нет их столько! И не все самоубийцы прыгают с крыш. Кто-то успевает сообразить и останавливается. Сам! Ты разве о таком не знаешь?
– Знаю! Но думала, что вытравить, как вы выражаетесь, самостоятельно в себе это невозможно!
– Ну, в какой-то мере ты права. Но для этого не обязательна помощь людей! Тебе же сказали, что муть эта останавливается, а значит и уничтожается, молитвой, как вариант.
– Вы откуда знаете, что мне это говорили? Там были глушилки…
– Вся информация, которую ты слышала, записана в тебе. Достать ее – дело техники.
И раз уж работник Скорой спасает незнакомых, абсолютно чужих ему людей, то почему же он не может себя очистить от этой мути?
– Логично! Я не думала об этом. А почему вы не хотите себя очистить от этой мути, как вы ее называете?
– Потому что я хочу не умереть из-за того, что я самый несчастный и не выношу этого бытия, а хочу самоуничтожиться!
– Насколько я понял, чтобы не распространять то, что вы в себе несёте! – догадался Викентий.
– Именно! – подтвердил дон Диего.
– Но у вас ведь есть потомки, значит, с вашим физическим исчезновением ваши идеи, намерения, эмоции никуда не исчезнут.
– Я знаю это, я не глупый человек. Но я надеюсь, что своей смертью заставлю этих потомков посмотреть на свою жизнь под другим углом.
– Типа миссионерское самоубийство, – покачал головой от сумасбродности идеи Викентий.
– Точно.
– Все ваши дети работают в Скорой?
– Нет, только Фернандо. И только один он – идиот додумался до суицида!
– Почему вы его не остановили?
– Самый способный из всех! Превзошел всех нас! Более пяти тысяч спасенных! Вы можете себе представить уровень его профессионализма? Он сумел спрятать от меня свои намерения. Я чувствовал, что что-то происходит, но не обратил на это должного внимания. Во мне причина его взбесившегося самомнения, которое привело к таким последствиям…
Стой! Он влюбился в тебя! – вдруг обратил внимание на ускользнувшую ранее от него информацию Диего и обратился к Глафире. – Как я старый дурак умудрился это просмотреть?
Так ты всё-таки непростая девица! Ну да! Если ты смогла остановить мужика такого уровня! А себя не можешь исцелить! Забавно?
Глафира смотрела на происходящее, улыбаясь: как одна ее смешная и в общем-то глупейшая фраза запустила работу мозга двух умнейших мужчин.
Глафира усмехнулась на фразу о влюбленности.
– Но мы здесь ведь не из-за меня, а из-за вашего нежелания жить! – вернула разговор в нужное для себя русло Глафира.
– Ты в этом можешь быть уверена? – внимательно посмотрел на собеседницу Диего.