— Уроды…
— Все через это прошли, — вздыхает Белка. — И я, и другие. Пока красоту не потеряли. Голод, побои и постоянные надругательства… Сейчас мы им не интересны. Страшные…
— Сколько тебе, Белка?
— Девятнадцать, — вздыхает женщина. — Марише семнадцать…
Из-за ширмы доносится душераздирающий крик Маришки быстро переходящий в мычание. Треск, ритмичные шлепки, ругань и звуки ударов.
Закрыв глаза выдыхаю, сжимаю осколок… И понимаю, что в данный момент, мне стоит утихнуть и… И что? Жить аж до самого вечера? А потом? Стать объектом издевательств? Потом, вечером, никаких шансов не будет. Ни одного. Сейчас же…
— Белка, прощай, — кивнув улыбаюсь женщине.
Белка сглатывает, пятится назад, и вдруг… Закрыв глаза вздыхает и улыбаясь кивает. Отходит и возвращается к работе. Перехватываю осколок, поворачиваюсь и крадусь к надзирателю. Встаю над ним… Резко хватаю за волосы, тяну на себя и вонзаю осколок в шею, тут же дёргаю рукой и практически отделяю голову от тела. Видя как из раны фонтаном хлещет кровь хватаю его за руку которой он уже пистолет сжимает. Выхватываю оружие, отталкиваю тело, отодвигаю ширму и стреляю в солдат. Первыми дохнут сидящие на стульях двое. Потом трое занятые Маришкой.
Сам не знаю как, но будто на автомате попадаю каждому в голову. Подбегаю, скидываю с Маришки тело, стаскиваю ошарашенную девушку с трупа, ставлю её на ноги, подхватываю винтовку, с пояса трупа снимаю магазины и гранаты, выпрямляюсь… Страшный удар в затылок. Выронив оружие падаю на колени и тут же заваливаюсь на бок. Сквозь застилающую муть в глазах вижу бледную Маришку и обожжённого с трубой в руках.
— Нахрена? — с трудом удерживая себя в сознании спрашиваю.
— Нам всё равно не уйти, — улыбается обожжённый. — Невозможно это. А я жить хочу! Меня за это наградят, а ты и так уже не жилец. Девку жалко. Так хоть её кормили, теперь же убьют. Дурак ты, Влад.
Хватаю гранату, пытаюсь выдернуть шнур, но получаю трубой в лицо. Выдыхаю… Где-то далеко слышу крики. Плач Маришки… Темнота…
Глава 2
Сознание возвращалось медленно. Первым делом слышу голоса и звуки. Глаза открыть не решаюсь, потому как явно не в камере на что указывают запахи. Не смрад помещения на две сотни доходяг, а… Не знаю как объяснить, но здесь пахнет чистотой. Спиртом, лекарствами, хлоркой…
Я же болтаюсь… То есть привязан за руки. Подвешен. Голоса… Говорят по немецки. Женщина, мужчина… Нет, не разговаривают, флиртуют. Сволочи…
— Где мы? Кто… — слышится рядом голос Маришки.
— Вальтер, наши гости наконец-то проснулись, — переходит на русский женщина.
Вздохнув открываю глаза и вижу… Если бы не немецкая форма то подумал бы что вижу ангела. Миниатюрная но при этом фигуристая, белокурая девушка. Опрятная, ухоженная, благоухающая парфюмом. Обладательница больших небесно-голубых глаз и тонких губ… Однако… Всё портит форма. Она вызывает отвращение, хочется схватить и придушить тварь. Тварь же стоит и с неподдельным интересом разглядывает нас. Меня, висящих по бокам от меня Маришку и Белку. Обожжённого и пацана.
— Вальтер? — улыбаясь спрашивает она. — Объясни мне, почему моя любимая игрушка, в таком нехорошем состоянии?
Вальтер утруждаться не собирается. Кивает двум солдатам, они подбегают ближе…
— Мне долго ждать? — приподняв бровь спрашивает она.