– Бери.
– Спасибо, – девушка взяла его. Стеклянная ножка в её руке была холодной.
– Садись, – сказала ведьма, наливая вино в свой бокал.
Элеонор села в зелёное кресло, которое, несмотря на свой жёсткий и потрёпанный вид, оказалось мягким – как и койка, где она спала. Арабелла сняла шляпу и прислонила к стене зонтик, а затем, расправив длинные чёрные волосы, села на диван.
– Ты хочешь яблоко? – она указала на зелёные фрукты, которые лежали в золотистой миске.
– Пожалуй, не буду, – отказалась Элеонор.
– Да, глупый миф о грехопадении, – усмехнулась Арабелла, глотнув вина, – на протяжении веков позволял манипулировать людьми, взывая к чувству их изначальной порочности. А я, признаюсь, просто питаю слабость к дешёвым театральным приёмам.
Ведьма скрестила все три тонкие ноги под рваным чёрным платьем.
– Что же ты собиралась мне поведать? – спросила Элеонор.
Вплоть до этого момента Левски не уделяла внимания ей – говорила, что была занята и что самой девушке следует отдохнуть перед великими делами. И только сейчас ведьма пригласила Элеонор, чтобы выпить вина и рассказать историю.
– На самом деле мы с тобой не такие уж и разные, – ответила Арабелла, – когда я была молодой и не зелёной, то тоже испытывала чувство привязанности. Но потом я поняла, что оно меня сковывает и подавляет. Мешает достигнуть цели.
Элеонор отпила немного вина из бокала. Она сначала поморщилась и подавила желание фыркнуть, а затем почувствовала, как холод Ледяного Бастиона начал покидать её.
– Что за цель? – полюбопытствовала девушка.
– Я не скажу тебе, – жутко улыбнулась Арабелла, – но это и не суть важно. Ты раньше слышала о Марго Феллини?
– Конечно! – ответила Элеонор, – я не забыла историю. Марго была фрейлиной Ара… твоей фрейлиной, когда ты была королевой Катценхаузена.
Она представила белокаменную тронную залу в замке Катценхаузен, восседающую на троне Арабеллу, какой её изображали художники – высокую, властную, облачённую в тёмно-синий мундир, и верную фрейлину в зелёном платье рядом с ней.
– Это так и было, но историки знали о нас далеко не всё, – произнесла Левски, – когда-то Марго была мне дороже всех людей на свете.
– Марго Феллини была племянницей Луи де Промонте – влиятельного имперского вельможи, – говорила Инес в тюремной камере.
– Ну да, то я знаю, – устало кивнул Эрнст.
– Я её встретила ещё задолго до основания Катценхаузена. Мы с Марго стали очень близки – прямо как вы с Изабеллой.
– Ну, такое бывает, – с пониманием улыбнулся Брат.