Это многое меняло. Сестра не могла пойти на такой шаг без одобрения Брата – это было однозначно.
– Мне… нужно обдумать всё, – нервно сказала Изабелла, – и обсудить с Эрнстом.
– Конечно, – кивнула Арабелла, – Когда придёт время принять решение, ты поймёшь.
– Спасибо тебе, Арабелла, – Сестра попыталась выдавить тёплые чувства, – ты моя добрая фея-крёстная.
– Фея-крёстная? – с улыбкой переспросила Левски, – что ж, интересно.
Изабелла оставила конференц-зал с новой пищей для размышлений. Ей предстояло обдумать многое. Очень многое.
«И всё-таки они нас любят», – сказал ей по Полю Эрнст, – «и желают нам счастья…»
«И это самое грустное», – только и ответила она.
Изабелла вернулась в Академию совершенно растерянной. Слова мамы и Арабеллы проносились в её голове, сильнее въедаясь в кору мозга. И даже утешения Брата не помогали Сестре. Что же ей следовало сделать? Что выбрать, чем пожертвовать? Жизнью, которая ей была нужна, или родительской любовью?
Она тяжело брела по коридору Академии. Вокруг мельтешили студенты, и это давило ей на нервы. Казалось, будто у них не было забот и проблем, и что они резвились как животные, хотя Изабелла понимала разумом, что это совсем не так. У многих были трудности с предметами, долги и, конечно же, сложные отношения с родными.
– Шах и мат!
– А вот и нет!
В перерыве между парами двое студентов играли в шахматы за специально отведённым столиком.
– Здравствуйте, – Изабелла вяло поздоровалась с проходящей мимо преподавательницей химии.
Взор Сестры как будто окутал туман, сквозь который она еле различала очертания реальности. Кое-как она поднялась по лестнице на второй этаж и добрела до лаборатории, где проходил практикум по химии.
В помещении стоял шум. Студенты делали свои задания и при этом общались друг с другом. Эрнст подошёл к микроскопу, чтобы рассмотреть вещество, которое он получил. За спиной Брата стоял его напарник по задаче – Алекс.
– Парни на задних рядах шумели, а Усохший такой: «Так, вы кто такие? Вы вообще долшны быть на моих лекциях? Я шпущу на ваш шобак!» – Алекс изобразил шамкающий голос лектора по физике.
– Хе-хе, он весёлый тип, – рассмеялся Эрнст, вглядываясь в линзу микроскопа, – жаль, что у нас другой читает.
Сестра подошла к Брату.
– Антуан, – тихо сказала она, – привет.
Эрнст отвернулся от микроскопа и улыбнулся Изабелле, надеясь подбодрить её.
– Привет, Элеонор, – ответил он, – всё хорошо. Да.
От его слов и вида Изабелле немного полегчало на душе.
– Что же вы с сестрой всё время… переживаете? – не сразу подобрал слово Алекс, – я живу себе спокойно и не парюсь насчёт оценок.
Он подумал, что плохое настроение Изабеллы было связано с учёбой.
– Ну… иногда мне кажется, что ты вообще не человек, – с учёным видом произнёс Эрнст.
– А кто? – удивился Алекс.
– Какой-то инопланетянин, у которого отсутствуют эмоции, – весело ответил его новый друг.
Изабелла рассмеялась, но это вышло натянуто.
Ночью она отправилась гулять по штаб-квартире. Пройдя через операторскую, мимо пьедестала с дверью, ведущей в крепость Гранд-Альянса, Сестра поднялась в кладовую, где хранились другие порталы. Дёрнув за верёвочку у входа, она включила свисающие с потолка тусклые электрические лампы. В большом мрачном помещении хранились целые стопки дверей с проёмами, а над люком в его центре свисал тяжёлый кран. Спёртый воздух пах древесиной. Проходя между рядами, Изабелла нашла интересующую её дверь – та не лежала, а была приставлена к серой стене. На блестящей ручке висела бирка с надписью «АС». Сестра шагнула через проём и очутилась на арене, подобной тем, где в древности сражались гладиаторы. В полутьме девушка еле разглядела белые арки и поднимающиеся амфитеатром трибуны.
Это была Арена Страха. Именно там Изабелла и Эрнст три года назад одолели воплощение их фобий – чудовищного паукоосьминога Арахноктопуса. Но теперь Сестру терзали иные страхи. Те самые, более мощные и более взрослые, про которые Люциус говорил, что их нельзя победить на Арене. Впереди в жизни поджидала неизвестность, которая с каждым днём приближалась сильнее и сильнее, засасывая Изабеллу, словно чёрная дыра.