Затем незваный гость получил еще один удар. Рядом с гробом лежала бумага, исписанная чернилами старинным средневековым почерком. Он был знаком со старыми рукописями и поэтому без труда читал слова. Они были такие: «Наконец-то пришел глупец!» Причем чернила были еще влажными.
Гленморрис огляделся со странным чувством смешанного страха и ужаса. Кто-то только что написал эти слова. Но где же перо, где чернила и, главное, где писавший? И, что еще более неприятно, кем он был?
Потом его взгляд упал на крышку гроба, лежащую на полу. На ней была гравированная табличка с именем одного из его самых ранних известных предков, умершего много столетий назад. Гленморрис вспомнил, что слышал об ужасной жизни этого человека, который якобы продал душу дьяволу и совершил немыслимые преступления. И он вспомнил также, что все записи о месте погребения этого человека были утеряны, и что его могилы не было с остальными древними лордами Гленморрисами. И тогда слова на каменной кладке поразили его, как удар: «Гленморрис исчезнет, когда придет Гленморрис»! Может быть, этот ужас был скрыт до тех пор, пока он, как дурак, не нашел его?
Больше в комнате ничего не было, но где же ее покойный обитатель? Это был неудобный вопрос, который должен был возникнуть следующим. Гленморрису оставалось только закрыть панель, поставить на место скрывавший ее предмет мебели, убрать все следы своей работы и надеяться на лучшее. Но было совершенно ясно, что кто-то или что-то находится на свободе в этом месте, и с ним было бы очень неприятно встретиться.
Когда Гленморрис вошел в свою комнату, ему показалось, что он снова слышит этот злобный звук где-то в доме. Он лег и попытался заснуть. Но мог ли он уснуть, пока не дремлющий ужас бродит вокруг? Как он мог отдыхать, когда нечто, что должно было упокоиться много веков назад, все еще бодрствовало и явно злокачественно? В этом мире Гленморрису больше не будет покоя.
Когда он спустился вниз, после того как несколько часов безуспешно метался на кровати, старый управляющий ждал его, чтобы сообщить, что все слуги подали прошение о разрешении немедленно уйти. И он не очень удивился, услышав их историю.
Оказалось, когда горничные спустились вниз, чтобы приступить к своей обычной работе, их поразил сильный запах чего-то, что они описали как «серу». Затем они обнаружили на дверях темные отпечатки пальцев, похожие на следы ожогов, и две из них заметили что-то, что исчезло за углом, прежде чем они смогли разглядеть, что это было. Одна из них была грубо оттолкнута чем-то, что пронеслось мимо нее, хотя ничего не было видно. И сразу после этого она обнаружила, что ее платье обгорело в том месте, где невидимый злоумышленник задел ее. Поэтому не было ничего удивительного в том, что все служанки пребывали в состоянии нервного срыва и истерики.
Но было еще кое-что, что нужно было рассказать, и рассказал это дворецкий. Это был пожилой здравомыслящий человек — последний, кто мог вообразить, будто он что-то видит. Он не был суеверен и с большим презрением относился к тем, кто верил в сказки. Но на этот раз он не мог отделаться от свидетельств собственных чувств.
Спускаясь вниз, он проходил мимо двери библиотеки, когда ему показалось, будто внутри кто-то движется. Зная, что лорд Гленморрис еще не спустился, он тихонько толкнул дверь, чтобы посмотреть, кто это. И то, что он увидел, заставило его онеметь от ужаса. Рядом со столом стоял человек в одежде средневекового дворянина, который держал перед собой стопку старых титулов на поместье Гленморрисов из кладовой, рвал их на куски и бросал в камин. Огня в камине не было; но как только каждый кусочек покидал руки таинственного незнакомца, он, казалось, загорался и падал пылающим в очаг.
Дворецкий ахнул, а незваный гость обернулся и посмотрел на него. И тут дворецкий впервые в жизни потерял сознание. Но прежде чем лишиться чувств, он увидел, что незваный гость — скелет в одеянии древнего графа. В глазницах, где когда-то были глаза, теперь тлели два красных уголька, а вокруг костлявых пальцев играли маленькие синие огоньки. Неудивительно, что клочки бумаги загорались, когда они брался за них! Когда он снова пришел в себя, ужаса уже не было, но обгоревшие остатки бумаг лежали в камине.