Чизвик присел перед креслом, в котором сидела родительница, и попытался взять руки рыдающей женщины в свои. Так он хотел утешить её, но ничего не получилось. От прикосновения сына Бригитта снова начала причитать о том, как он молод для того, чтобы умереть.
— Делла, демон тебя побери, давай к сути.
— Нимфа нагадала ей два креста, — уложилась в пять слов сестра Чизвика.
— Что? — уточнение вырвалось как-то само собой, хотя и с первого раза до работника Магпотребнадзора дошло и что именно сделала нимфа, и где эту нимфу можно найти.
— На площади был фавн. Мы только хотели посмотреть, но у него такие прекрасные гусли, и он пел такие чудесные песни про нимф. Вот мы не удержались и пошли за ним, ну а там…
— Понятно, и что нимфы, всем гадают? — рассеянно спросил у девицы брат, основное внимание направляя на успокоение матери, которая будто начала затихать.
— О нет. Они там по красоте эээ конку, нет, сонку, нет, катапультируют, эээ, а, консультируют, вот, — Делла картинно откинула прядь от лица, и Чизвик заметил, что и ногти у сестры тоже покрыты какой-то мелкой серебристой чешуёй и даже как будто стали длиннее.
— Это вот всё, — инквизитор начертил по воздуху прямоугольник пальцем перед лицом сестры, — они с тобой сделали?
— Да! — торжественно подтвердила девица с серебряными бровями, веками и ногтями.
— Как же маман недосмотрела? — покачивая головой, отвлёкся от утешения Чизвик.
— Что зна-чит не досмотрел-ла, — Бригитта вскинула заплаканное лицо так резко, что сын, сидевший на корточках возле её кресла, чуть не завалился на спину.
— Мама моя родная, — ошалел Чизвик.
Женщина сидевшая перед сыном графа Рокфор и рыдавшая последнюю третину часа с опущенной головой, подняв оную, оказалась мало похожа на мать означенного семейства. У дамы неопределённого возраста были золотые брови, длинные золотые ресницы, чуть удлинённые в уголках глаз, а сами глаза будто изменили свою природную форму, став более узкими и вытянутыми к вискам. Губы графини тоже претерпели изменения, они стали более пухлыми, особенно верхняя, Чизвик видел такое лишь однажды, когда одного из инквизиторов на практике покусали дикие пчёлы. Ужаснувшись увиденному, маг попытался избавить мать от последствий неудачного визита к катапультантам красоты, но у него ничего не вышло. Губы, глаза, брови и ресницы остались в прежнем удручающем виде.
— Ноль процентов волшебства, братец, с гарантией. Это естественная красота, — чем-то очень довольная, заявила Делла.
— Вы рехнулись? — маг как-то враз забыл, что ещё минуту назад мать ревела белугой, а может, уже и не был уверен, что это вообще его мать.
— Чизвик Таранья Маунт Рокфор! — без запинки произнесла Бригитта, — что ты се-бе позво-ляешь.
— Вы себя в зеркало видели, жертвы красоты? — не спасовал перед гневом графини её сын.
— Так сейчас модно! — опередила мать Делла.
— И что? Это по-вашему красиво??? — Чизвик начинал закипать, всё тщательнее разглядывая родительницу и сестру.
— Считается, что да, — гордо ответила Делла.
— В таком случае вас ожидает больше, чем два креста в ближайшем будущем, потому что такую красоту способен вынести не каждый, — Чизвик нервно всплеснул руками и поспешил убраться из гостиной.
— Нимфа сказала, один крест я получу че-рез тебя, а один че-рез дочь, на других мне пле-вать, — снова начавшим подрагивать голосом крикнула Бригитта.