Он молча облизнул масляные губы и покачал головой. Кобура его больше не интересовала, а я уж подумал, что это - первый, знакомый с подобной штуковиной.
- А мобилки у тебя, случайно, нет с собой? Мне позвонить срочно надо. Может у кого из твоих есть?
Смоленский еще раз облизнулся и бросил быстрый взор на свою стучащую веслами по тарелкам братву.
- Нет, - неуверенно молвил он.
- В Смоленск когда обратно?
- Через два дня.
Смолянин кивнул и, не оглядываясь, зашагал к столу.
Как запасной вариант вполне подойдет. Если мы с Сашком до этого времени не сможем выбраться, то придется покупать билет на речной круиз до Города-героя Смоленска.
- Стяр! Чего застрял?
В дверях возник Завид. Его левая рука лежала на рукояти меча.
- Давай выползай, мы готовы.
По уши в раздумьях я вынес вялый после недосыпа органон на свежий воздух.
- О чем ты с ним разговаривал? - въедливо сощурился подскочивший Бур.
- Грибов хотел купить. Не продает, - сокрушенно вздохнул я направился в обход Ничушкиной телеги, не обращая внимания на недоуменный возглас Завида.
У них, действительно, все оказалось готово. Четыре коника оседланы, пятая лошадка мотала головой, привыкая к тяжелому хомуту на шее. Выйдя с территории постоялого двора с конем в поводу, Бур остановился и, пересиливая свою гордость, вопросительно взглянул на меня.
- Куда?
- Мы не пойдем в усадьбу? - наморщил лоб Кульма. - Головач обещал дать все необходимое в дорогу...
- Что тебе нужно в дороге, кроме меча и копья?
- Ничего, - Кульма пожал плечами и похлопал коня по лоснящемуся боку.
- Так куда, Стяр? - повторил вопрос Бур.
Вот и настал тот час, когда командирский запал старшего боярчика иссяк. Он банально не имел понятия что теперь делать. А теперь руководить парадом буду я и ответ для этого вопроса уже заготовлен.
- Мы возвращаемся в деревню. Мне нужно поговорить с Луздом.
- О чем тебе толковать с ковалем?
- О том, где мне искать старых друзей. Или тебе не терпится бесцельно пошататься по лесу?
Шататься по лесу без какого-либо толку Буру не улыбалось. Печальная участь Кулька еще не затерлась в жерновах его памяти.
- Идем. Говорить будешь при мне.