- Что может быть хорошего в этом ужасном месте? Не дразни меня, у меня слезы кончились, - предупредила я.
- Полагаю, ты все время пробыла здесь, за время своего относительно короткого, но сурового пребывания, не так ли? - спросила она.
Я ответила ленивым кивком.
- Ну, вот что я знаю точно: он не держит девушек долго. Он издевается над ними неделю или около того, а когда ему надоедает их насиловать или он их слишком сильно уродует, он от них избавляется...
- Как давно ты здесь?
- Чуть больше двух недель. Из всех правил есть исключения, если ты ему понравишься или окажешься полезной, он может тебя оставить. Но за то время, что я здесь, "ушло" уже больше десятка человек. Я видела, как он съедал некоторых из них, а другие просто исчезали. После того, как он снял с меня макушку, - она указала на свой сырой череп, - он заставил меня сесть. Потом он заставил меня смотреть, как он варит мой скальп и волосы. Я сидела и вдыхала запах собственной плоти, наполнявший воздух этой отвратительной кухни. Потом, как собака, получившая новое лакомство, он некоторое время грыз резиновую кожу, а затем слизнул ее со всеми моими волосами, как спагетти. Похоже, ему очень понравилась эта часть. Я все время молилась, чтобы он подавился комочком шерсти, но, наверное, это просто кошачья особенность...
- У меня нет слов, чтобы выразить, как сильно мне хочется блевать, - сказала я, не задумываясь, наверное, я могла бы быть немного более чувствительной к этой ситуации.
Я говорила без всякого фильтра, как будто в зубах у меня не застрял комок моего собственного зародыша.
- Как сильно ты хочешь блевануть? Я, блядь, должна была за этим наблюдать.
- А как же остальные? Ты знаешь, что он с ними сделал?
Она подошла к окну и отодвинула штору. Мы увидели огромный обветренный сарай, от которого исходило жуткое сияние. Он казался намного больше, чем тогда, когда я впервые его увидела. Он был похож на ад. Наверное, так оно и было.
- Не знаю, но что бы он ни делал, это происходит вон в том сарае, - сказала она, указывая на зарешеченное окно. - Oн забирает их туда. Я видела, как многие заходили туда, но ни одна не вышла.
- Интересно, что там внутри... - размышляла я, предлагая эту мысль вслух.
- Не знаю, и не собираюсь узнавать. Я лучше просто сбегу из этого дома демонов и позволю властям провести расследование. Лучше я узнаю об этом много лет спустя... когда я буду знать, что я выжила... Hет, когда я буду знать, что мы выжили. Тогда мы сможем посмотреть это по телевизору, не выходя из моей квартиры, договорились?
Какая замечательная фантазия. Какой бы абсурдной она ни казалась в данный момент, но все же это была приятная мысль в моей голове, где позитив почти исчез. Я решила подшутить над ней, может быть, она знает что-то, чего не знаю я.
- Хорошо, договорились, но как именно ты собираешься это сделать? - спросила я тоном, который говорил о том, что вариантов для побега практически нет.
- Вернемся к хорошим новостям. Мне кажется, что уже пора, - сказала она, расстегивая молнию на джинсах.
Я сначала не поняла, что она делает, но потом заметила, что ее губы действительно были вставлены в то место, о котором я догадалась после ее первого вопроса: в вагинальное отверстие. Вся область выглядела очень сырой и раздраженной. Жестоким толстым черным швом были пришиты ротовые губы к женским.
Они свисали вниз, как причудливый рот клоуна, ожидающего цирковой шутки. Каждые несколько секунд казалось, что они вот-вот начнут смеяться. Это была самая странная пара, которую я когда-либо видела. Мне и так было не по себе, но это зрелище заставило меня насторожиться. Оно напомнило мне, что все всегда может стать еще хуже.
Я не сразу поняла, что она делает. Для невысокой женщины она могла многое в себе держать. Она высрала дерьмо, которое было самым большим из всех, что я когда-либо видела у женщин. Больше, чем все, что я видела, оставленное в дамской комнате, и больше, чем все, что когда-либо выходило из меня. Запах горячих фекалий проник в мой зев и заставил меня вздрогнуть.
Она сдерживалась какое-то время. В конце концов, она была здесь намного дольше, чем я. Наверное, Неряха часто кормил ее насильно, а может быть, это был первый шанс побыть наедине с собой. Когда она закончила, то вытерла задницу наволочкой с кровати. Она бросила ее в шкаф и повернулась, чтобы посмотреть на меня.