– Зря, – вздохнул хомяк и бросил оружие.
– Все всё положили! Я зову полицию!
– Не надо полицию, дядечка! – взмолилась Ася, – нам очень нужна бабушка, понимаете? А проблемы, ну, никак не нужны!
– Неужели так тяжело расстаться?
– Да! Неимоверно! Мы с бабушкой были как две подружки, – продолжала бессовестно врать Ася. – Я семь ночей не спала, как узнала, что она… того. Такое горе, такое горе! Места себе не находила, все похороны прорыдала. Всё время вспоминаю, как она пироги пекла, как меня печь учила. Мы ведь с ней вместе жили. Она меня воспитывала. Родители-то умерли, и она мне заменила и маму, и папу. – Ася всхлипнула. Эль понял, что спектакль закончился. Бывшая говорила правду. Лопату осторожно опустил на землю под громкое хомячье всхлипывание. А Карамелина продолжала рассказывать о грустном, о смешном, о разном. Охранник начал проникаться.
Завершив рассказ и не забыв про ложь, пояснила, что на похоронах уронила в гроб подаренную бабушкой цепочку и очень хочет её теперь вернуть. Охранник молчал. Ася против воли заревела в голос, чего не позволяла себе со дня похорон. Хомяк заревел, потому что оказался чувствительным. Охранник сказал, что и у него умерла бабушка правда давно, лет десять назад, и пустил слезу. Эль не по-мужски шмыгнул носом, восхищаясь бывшей. Всё-таки она была очень сильной, хотя и жуткой занозой.
– Перед смертью бабушка просила меня не расставаться с цепочкой, понимаете, дядечка?
– Не положено, – заметил охранник. – Документы где? Разрешение? О, свят, свят, свят... – Потёр глаза. – Что-то мне нехорошо, – и сел на землю.
Ася изумлённо подняла брови, взглянула на Эля:
– Это ты, да?
– Не я, Карамелина, магия. А ты молодец.
– Но ты же говорил, опасно?
– А я к нему магию и не применял.
– Он применил её к тебе, – сказал Василий. – Ты вся светишься.
Наконец печать достали. Почти. К удивлению Аси, та находилась на руке бабушки и по сути была татуировкой. Но спрятанная у самого локтя пустельга никак не желала перелетать к внучке.
– Эм-м-м, – протянула Карамелина, – может, мы делаем что-то не так?
– Конечно не так! – раздражённо вздохнул Эль. – Как печать перейдёт на твою руку, если на ней ткань?
– Но ты ничего такого не говорил.
– Я думал, ты догадаешься.
– Я впервые с подобным сталкиваюсь.
– А что ж не спросила?
– А что ж ты сам не сказал?
– Мозет, вы перестанете ссориться и заберёте печать? – подал голос Василий, – я узе больше не могу.
Две головы обернулись. Зажатого у груди хомяка тискал не совсем адекватный охранник. Эль подозревал, что им придётся ещё и с этим разбираться. Похоже, ночка вообще заканчиваться не собиралась.
– Отойди! – рявкнула Ася.
– Зачем?
– Как зачем? Я не буду перед тобой раздеваться!
– А зачем раздеваться? Закатай рукав и всё!
– Да просто отвернись!