Почему он так странно разговаривает со мной? Так серьезно и рассудительно. Не похоже на него. И почему у него голос все еще не дрожит от холода? Опять эти вопросы… Я не могу думать, я хочу только спать.
Шатаясь, я подобрался к фольге, схватил край и замотался в нее, словно гусеница. Или блестящая новогодняя елка. Я так устал, что даже не подумал о том, что Мише тоже надо так сделать.
На меня напала такая дикая истома. Я бессильно опустился на ледяной пол.
— Нет-нет, ты не должен сидеть или стоять. Двигайся! Двигайся!
— Слушай, Миша, — с трудом произнес я, — Мы должны прижаться друг к другу. Так делают, когда замерзают.
У меня уже заплетался язык. А перед глазами все темнело. Красноватое, слабое освещение от лампочки как будто становилось полностью черным. Я уже даже не видел Мишу рядом с собой, только слышал.
— Вряд ли это сейчас поможет, парень.
Я равнодушно пожал плечами. Мои глаза уже почти полностью закрылись. Я даже не заметил, что уже лежу, а не сижу.
— Послушай меня, Рэйдэн, послушай очень внимательно!
Остатки сознания ненадолго проснулись.
— Что? Откуда ты знаешь мое настоящее имя?
Ведь Миша всегда знал меня только как Рому. Что происходит?
— Послушай меня, — настойчиво повторил Миша, — Тебе нельзя засыпать. Ты должен оставаться в сознании. Слушай мой голос и не засыпай.
— Миша, Миша…
— Рэйдэн, ты должен выжить! Ты должен уничтожить клан Дракона. Так ты освободишь всех, кого шантажируют и держат в должниках. А еще ты отомстишь за убийство отца. И за себя тоже отомстишь. За то, что они обманом заставили тебя убивать людей. Ты выживешь и отомстишь! Только не спи.
Не спи…не спи…
Я провалился в темноту. Похоже, я все-таки уснул.
Очнулся я от того, что меня грубо трясли и били по щекам. Все еще было очень холодно. Но мне растирали руки и ноги, закутывали в теплый плед.
Я с трудом приподнял тяжелые веки. Перед глазами все расплывалось. Наконец, я понял, что вокруг меня суетятся несколько парней в черных костюмах. На лицах жуткие, японские маски. Рядом я заметил напряженное лицо Аканэ, освещенное голографическим экраном.
— Ну и как он? — спрашивала она.
— Жить будет. Надо только отогреть.
— Еще немного и не откачали бы.
— А вот второй давно уже помер. Тем лучше. Выглядит как несчастный случай. Убирался и случайно закрыл себя в морозильной камере.
— Оставим его здесь. Завтра найдут.
Я не сразу понял, о ком они говорят. Потом резко вспомнил. Миша!
Я повернул голову и с болью увидел, что Миша лежит все в той же позе, в какой его оставила Аканэ. Он действительно совсем уже окоченел. На его лице и голове застыла кровь.