— А? — Ирен вздрогнула от неожиданности и подняла голову. — Мио! Я тебя не заметила.
Она радостно улыбнулась и сжала меня в объятьях.
— Ничего, — засмеялась я её реакции, — что делаешь?
Ирен отпустила меня и вернулась к своему занятию.
— Да вот, разбираюсь со своей косметикой. Выкидываю старое и ненужное.
— Понятно.
— А ты как? Выглядишь бледной. Не заболела? — она обеспокоено взглянула на меня.
— Нет, что ты. Это, наверное, из-за погоды, — поспешно ответила я, не смотря на нее.
Мне не хотелось, чтоб она видела мои «мертвые» глаза.
— А-а-а… . Ну, смотри, сейчас очень легко заболеть. Если что, сразу говори Локки. Он поможет, — ободрительно улыбнулась девушка.
Я кивнула и опустила голову, делая вид, что пристально разглядываю содержимое косметички. После ее слов мое лицо исказилось болью. Я мысленно пинала себя за вранье. Тут, к счастью, в двери ее комнаты легонько постучали.
— Да-да! — крикнула Ирен, не поворачиваясь.
В комнату вошла ее мама. В руках у нее была большая тарелка с пирожками.
— Прошу. Только аккуратно, они еще горячие.
Она поставила тарелку на письменный стол.
— Спасибо, — сказали мы одновременно.
Когда миссис Меймунд вышла, я наклонилась к Ирен и шепотом спросила:
— Как она?
— В порядке. Уже неделю все спокойно. Папа говорит, что это благодаря тому, что она ушла с работы.
— А что говорят в больнице?
— Говорят, что все пройдет, если не подвергать ее сильным стрессам, но я не очень в это верю. — Ирен нахмурилась, — Локки говорит, что нужны обследования, но она не хочет на них идти. Силой заставить не получится, у нее сразу начинаются приступы.
— Да уж, — я не знала что сказать.
— Не переживай. — Ирен встала и взяла тарелку с пирожками, — будешь?
— Нет, я не голодна, — поспешно завертела головой я, вспомнив о том, какой вкус теперь имеет для меня еда.
— Они диетические.
— Не в этом дело. Просто завтрак плохо переварился, и теперь живот болит.
— А, ну, как хочешь, — она пожала плечами и села возле меня.
Я помогала перебирать ей косметику. Через полчаса снаружи вдруг послышался шум и звук битой посуды. Мы резко выбежали на кухню. На полу лежал противень и разбитая тарелка. Миссис Меймунд стояла, опершись о плиту, и тяжело дышала. Она вся дрожала.
— Мама! — Ирен уже хотела помочь ей, но я ее остановила.
— Не подходи! Это опасно! — воскликнула я, крепко держа подругу за руку.
Мама Ирен взглянула на свою левую руку, пальцы которой были красными от ожога.
— Я… хотела вытянуть противень, но… он оказался слишком горячим… — её голос дрожал.
— Почему ты не взяла варежку или полотенце? — на глазах Ирен выступили слезы, но подойти она не решалась.
— Почему?… ЗАБЫЛА! ПОЧЕМУ ЖЕ ЕЩЕ?! ДУРА Я! — её мать начала кричать. — А ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?! ВОТ ТАКАЯ Я НЕУМЕХА! ОТ МЕНЯ ОДНИ ПРОБЛЕМЫ! — она взяла со стола тарелку и кинула ее на пол, — Я ПРОБЛЕМА! БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА! Я СОЗДАЮ ТОЛЬКО НЕПРИЯТНОСТИ!
Еще одна тарелка оказалась на полу. Через секунду в кухне появился запыхавшийся отец Ирен.
— Рейчел! — он схватил жену за руки.
— Я ВЕДЬ БЕСПОЛЕЗНА, ДА, ПИТЕР?! ДА? — она начала вырываться, но хватка была стальная.
— Успокойся! — мистер Меймунд одной рукой сжал её кисти, а второй прижал голову женщины к своей груди. Через две минуты истерика у миссис Меймунд прошла, и она потеряла сознание. Он взял ее на руки и, прежде чем выйти из кухни, повернулся к нам.