— Не грусти, — обратился я к конструкту. — Съездим в пещеру, выкормим тебя обратно.
С чего я взял, что Баруху вообще есть дело до собственного размера, я и сам не знал. Но почему-то мне захотелось ему это сказать.
Следующие несколько часов мы экспериментировали с изготовлением новых крокодилов для Ильи. За то время, пока меня не было в лаборатории, он уговорил отца сделать ему вне очереди новую форму для крокодилов — маленькую с четырьмя ногами. Примерно такую, каким сейчас был Барух, только у него по-прежнему было шесть ног. Из имеющегося материала мы с ходу получили три штуки. Сделали с открытым подчинением и с закрытым. И один вариант, полностью открытый миру. С последним мы слегка перестарались — он вышел жизнерадостный, глупый и подвижный, и когда Георгий озверел от коньячного запаха, сопровождающего изготовление крокодилов, и вышел на улицу, это создание ломанулось за ним.
— Куда? — заорали мы и бросились за ним.
— Я догоню, — бросил я Илье, — а ты этих запри куда-нибудь.
Илья понимающе кивнул и остался. А то так можно всех потерять.
Но получившийся конструкт оказался весьма резвым, на улице он сбил с ног Георгия и помчался по дороге за проезжающей машиной. Скорость ему удалось развить практически сопоставимую, так что я сразу безнадежно отстал. Стефан продержался чуть дольше, стрелять из Термита тоже смысла уже не было, и тогда я решил попробовать использовать Баруха.
Безымянное создание еще виднелось на горизонте, и я достал из артехрана Баруха и скомандовал ему догонять собрата. Барух рванул следом. Несмотря на шесть ног, он бежал гораздо быстрее меня, и реально начал догонять наш новый экземпляр. Пыли мы все вместе подняли столько, что через какое-то время мы со Стефаном потеряли из виду и машину, и нового крокодила, и Баруха.
Однако через какое-то время мы услышали звук, с которым Барух обычно поглощал туманных тварей, и я понял, что Барух беглеца догнал. Теперь осталось узнать, что из этого вышло.
Когда мы вырвались из клубов пыли к Баруху, я с облегчением обнаружил, что крокодил меня понял правильно, и догнал конструкт, а не машину. Судя по тому, что он подрос до исходного размера, он его всосал в себя. А три синих диска, которыми ранее управлялось создание, валялись на земле. «Не пригодилллось». Я подобрал диски, похвалил Баруха, отряхнул его от пыли, убрал в артехран, и мы все вместе вернулись к Илье.
Пока мы бегали по дороге, Илья успел запаковать новых созданий по контейнерам, а Георгий — зашить порванные штаны, которые он заработал, когда экспериментальное творение сбило его с ног.
— Однако вы времени не теряли! — заметил я, осмотрев подвиги товарищей.
— Да и вы, — усмехнулся Илья, принимая от меня освободившиеся диски.
— Думаю, нельзя делать полностью открытый контур, — сказал я. — Ограничения должны быть.
— Да, с этим проблема, — согласился Илья. — И ведь мы предусмотрели команду «Стоп».
— Похоже, полностью открытый контур выставляет приоритет на сбор новых впечатлений и самообучение, — высказался я.
— И чему он планировал самообучиться? — заинтересовался Георгий
— Мы никогда не узнаем, — вздохнул я. — Возможно водить машину.
— Или сожрать колесо, — предположил Стефан.
— Уфф, — вспомнил я, что у меня есть эксперт по внутренней жизни предметов и существ. — А глянь на диски, есть там что-то информативное? Они, конечно, не черный ящик, но все-таки.
Илья выложил диски на стол, Уфф вылез у меня из кармана и уселся рядом с ними в задумчивости.
— Знаешь, — сказал он после некоторого размышления. — Все, что здесь осталось, говорит, что ваш конструкт обнаружил некую концентрацию опыта, и определил ее как желаемую цель.