Записка, прямо скажем, была впечатляющая. Если смотреть на карту, размеченную неровной сеткой с примерным шагом в пятьсот километров между порталами, грязное пятно наркоплантаций расползлось от Мухим-Шахри во все стороны, занимая самый центр и без того малогостеприимных Серых Земель и захватив такие территории, которые исконным Среднеазиатским республикам и не снились.
На востоке маковые поля подступали всё ближе к Новой Самаре, приближаясь уже к отметке в сотню километров от независимого города.
На западе уходили еще дальше — западный и соседний с ним северозападный от новой таджикской столицы порталы по стечению обстоятельств были мёртвыми, одними из подвергшихся обстрелу в первые дни существовавшим тогда государством США. Насколько далеко распространились плантации наркополей в ту сторону — никто толком и не знал.
Северному Астраханскому порталу повезло чуть больше: их от Серой Степи отделяли малопригодные для полей каменистые языки и глухие леса, требующие таких усилий для разработки, что проще было уйти в свободные безлесые земли.
На северо-восток сидели (а точнее, преимущественно кочевали) индейцы, на юго-запад — казахи, с которыми у таджиков был то худой мир с невнятной торговлей, то затяжные пограничные стычки.
А вот ровно на юг от Мухим-Шахри как раз и находился маленький портал, отделённый от маковых и конопляных полей сорокакилометровой полоской лесостепи. Нет, прямо под ногами у отряда всё ещё были дикие степные травы, но если проехать километров на пять севернее, где деревьев не останется почти совсем, а кустарников и тех будет мало — там уже вполне всё окультурено. На голые остевины выкошенных к осени посадок они сегодня вдоволь насмотрелись, так же как и на вонючие летние балаганы для рабов.
Ещё больше впечатляли выкладки по примерной численности населения этого неровного неопределённо-огромного пятна. Полтора миллиона человек.
— Полтора миллиона! — мечтательно произнёс орк.
Буря посмотрел на него, подняв правую бровь. Вроде не шутит.
— Ты губу-то не раскатывай. Думаешь, они щас бросят всё и сюда прибегут?
— Ну, не сразу, конечно, — покладисто согласился Быч.
— Да из этих полутора миллионов сколько рабов, баб да ребятишек! — произнесённая вслух, фраза нисколько не начала звучать более здраво.
Быч вздохнул, как большой и послушный ребёнок, которому велели положить игрушку на полку.