Прочие жёны с этой точки зрения меня ничем не удивили. Бабы да бабы. Кроме негритянки. Очень музыкально одарённая девочка. Даже не знаю, сводить ли её с Глирданом… Хочу ли я видеть в своём замке мулатов-полуэльфят? Хотя, собсно, почему бы и нет?
История гарема вышла занятная.
Тут ведь как было. Борай-хан объединял Степь. Подминал под себя кланы. Не нытьём — так каканьем, как говорила одна моя циничная подруга. Некоторые из этих женщин были показательно отобранными бывшими жёнами бывших князьков и вождей (разнообразно уничтоженных в непередаваемой азиатской манере). Некоторые — дочерьми более удачливых князьков и вождей, предложивших Борай-хану собственный вассалитет и как знак «чистоты намерений» — родную кровинушку. Вот среди этого контингента было преизрядно не первых красавиц. А так… лучших из худших.
И — да. Парочка страшненьких оказались в числе избранных по большому везению: реально попались синему Бораю под э-э-э… руку и удачно забеременели. Причём, дети точно были от него, без дураков. Среди всего табора вообще не было ни одного подкидыша-подменыша — видать, кто-то в степи был способен определить родство.
С десяток молодух были дочками нукеров и старейшин, рождёнными уже здесь — самые выпендрёжные, типичные избалованные дурочки. Дам им кодовое название «гламурные чики». Или просто чики — для краткости. Штырило их сильнее всех, потому как недотрах в столь нежном возрасте переживается особенно тяжело.
И ещё пяток — экзотические красавицы: две чёрненькие губастенькие кенийки, большеглазая, словно трепетная лань, арабка, ярко-блондинистая, прямо ледяная, шведка и рыжая как огонь ирландка. Все привезены в подарок «благодарными вассалами» с какого-то южного рабского рынка. А что — Белый Ворон приветствует генетическое разнообразие!
Бывшая любимая жена, Алиша, сидела передо мной, кривя ярко накрашенные губы. И глаза у неё были подведены по-восточному: очень чёрно, очень жирно, с длинными, аж до висков стрелками. По нашим понятиям — не модно. Наши мужчины предпочитали не вздрагивать по утрам, увидев рядом незнакомую умытую женщину.
Глирдана я отправила помогать Леночке, а рядом со мной в качестве переводчиц сидели две дамы из старших, помнящих ещё Советский Союз и сносно говорящих по-русски. Судя по их поджатым губам, развязное поведение младшей товарки они не одобряли, но вмешиваться считали недопустимым. Велено было переводить — они переводили.
— Ты сказала, что тебе двадцать лет.
— Да, — голосок у неё был тоненький и капризный.
— Во сколько лет ты вышла замуж?
— В четырнадцать!
— И дальше ты утверждаешь, что твоему сыну девять лет. Ты считать-то умеешь? Не считая того, что здесь так рано не рожают. Сколько тебе? Лет тридцать пять?
Алиша зыркнула на меня сузившимися в щёлки глазами:
— Ну, может, я перепутала.