Лемюэль вытер рукавом одинокую слезу, покатившуюся по щеке. Джеймс молчал, ожидая продолжения.
— Как только завод в груди отца закончился, я отсоединил устройство и выключил генератор. А потом вытащил заводной ключ и убежал. Было невыносимо на него смотреть, понимаете? Я обманул его! Предал! Он доверял мне… Но по-другому я поступить не мог. Я должен был его остановить, ведь иначе вскоре сам оказался бы на этом столе, а затем отец взялся бы за остальных. Вернулся на чердак я лишь утром. Отец по-прежнему лежал на столе, неподвижный, его глаз был закрыт и со стороны казалось, что отец просто спит. Я убеждал себя в этом — что он просто спит, что я не убил его. А затем я затащил его в несгораемый шкаф и запер там. Время от времени я поднимался к нему и смазывал его кожу — то, что от нее осталось, специальным бальзамом, чтобы замедлить ее дряхление. С той самой ночи Лазарус Лемони был заперт в несгораемом шкафу, а все думают, что он перебрался в Гамлин. Никто и не догадывается о том, что произошло в ночь эксперимента, — ни мадам Клопп, ни даже Хелен. Вот, что я сделал, Джеймс. Теперь вы все знаете.
Джеймс порывался что-то сказать, но у него просто не нашлось подходящих слов. От истории, рассказанной кузеном, он почувствовал себя еще более отвратительно, чем раньше. Затихшая было вина из-за того, что именно он вернул к жизни Лазаруса Лемони, подняла голову. Если бы он только все это знал раньше, то ни за что бы не повернул ключ. Что бы ни говорил кузен, вовсе не Хороший сын заставил его завести человека в несгораемом шкафу, а любопытство. Это проклятое любопытство!
— Лемюэль, мне очень жаль. Мне так…
В дверь ударили. Она затрещала, но выдержала. Из-за нее раздался механический голос:
— Открой дверь, Лемюэль!
Джеймс отпрянул и ударился поясницей о стол. Стоявшие на нем склянки и колбы перегонного аппарата зазвенели, смеситель качнулся.
— Он здесь!
— Это не он, Джеймс, — сказал Лемюэль. — Он наверху, готовится… Я ждал, когда его механоид придет.
В дверь снова загрохотали.
— Он вот-вот проникнет сюда! Дверь его не удержит!
— Какое-то время удержит.
В отличие от Джеймса, Лемюэль, на удивление, не подавал никаких признаков страха, словно в провизорскую не пытался вторгнуться жуткий автоматон.
Подойдя к одному из шкафов, он снял с полки большую пустую банку и начал переливать в нее содержимое склянок с зеленой слизью. Лемюэль действовал без лишней спешки, его движения были отточены, на лице застыло возмутительное едва ли не скучающее выражение. И все же Джеймс видел: кузен взволнован и напуган не меньше его, хоть и пытается это скрыть.
Сняв с вешалки, на которой висели запасные фартуки, старую кожаную сумку с выцветшей надписью «Аптека “Горькая Пилюля Лемони”» на боку, он поместил в нее банку.
Уверенность и хладнокровие Лемюэля немного успокоили Джеймса.
— Что вы делаете? — спросил он, косясь на дрожащую под ударами дверь. — Вы так и не сказали, зачем вам баллон.
— Надевайте, — велел аптекарь.
— Что?
— Надевайте баллон.
Все еще ничего не понимая, Джеймс машинально сунул страничку дневника в карман и с помощью кузена продел руки под импровизированные лямки. Оторвав баллон от стола, он пошатнулся.
Вручив ему противогаз, Лемюэль сказал:
— Теперь сумка, — и повесил ее на плечо кузена.
— Зачем она?
— Вам понадобятся свободные руки.
— Нет, я имел в виду…
— За мной! — вместо ответа Лемюэль развернулся и пошагал к двери в дальнем конце провизорской. Джеймс, пошатываясь под тяжестью баллона, двинулся следом.
Они преодолели коридорчик и оказались у ночной стойки.
— Что происходит, Лемюэль? — Подозрение в душе Джеймса переросло в страх. — Куда вы меня отправляете?
Лемюэль кивнул на дверь.
— Сейчас вы выйдете наружу, преодолеете переулок, обойдете аптеку и зайдете через главную дверь.
— Но там же шквал!
— Я знаю.
— Вы сошли с ума! — воскликнул Джеймс. — В смысле, снова! Совсем спятили!
— У нас нет выхода, Джеймс.
— Я не смогу!
— Сможете! Мне нужно, чтобы вы зашли в аптеку через главную дверь. «Чистый воздух» поможет вам дышать снаружи. Главное — держитесь стены дома.
— А что потом? После того, как я попаду в аптеку, если не сгину в этом проклятому тумане?
Лемюэль рассказал Джеймсу план, и, выпучив глаза, тот уставился на кузена. То, что аптекарь придумал, и в самом деле походило на безумие.