Выдохнув и взяв себя в руки, маг подхватил полупустую тару с магической краской и потопал к столу с реагентами, где принялся смешивать порцию. Опять.
— Я один, я стою у врат, с обратной стороны рая, называемой ад… — песня уже который раз за эту ночь включилась заново.
Но пора плейлисту играть дальше. Пара тычков пальцем о телефон и выбрана новая песня. Не менее любимая, впрочем, как и вся скачанная музыка, она заиграла в мастерской, вызывая в голове Эмии прорву воспоминаний.
— Близки на расстояниях, — белесый порошок падает в баночку, оставляя после себя облачко непрозрачной пыли, застывшей в воздухе. — И искренни в сердцах, — взмах руки сдувает облако. — Друг другу доверяя, иное неважно, — немного крови, толченая кость… Тот кто придумал этот рецепт ценил символизм. И не думал о том, где черт его дери брать кровь девственниц! — Гребаные средневековые «кудесники», — бурчал себе под нос Широ, костеря того недоумка, который додумался до этого рецепта и второго идиота, который соединил его с кругом призыва! Ну и себя не забывал, все же третий дурак решил повторить «подвиг» предшественников и обезопасить двух девчонок. А все из-за таинства, точнее того, что это таинство давало.
Эфир потек сквозь тело, прямо из души — игнорируя испорченные прошлыми «экспериментами» и ошибками цепи — в получившуюся после добавления парочки ингредиентов смесь, вытекая из кончиков пальцев эфемерной, «воздушной» жидкостью, больше напоминающей туман. Он «стекал» по стенкам сосуда, впитываясь в каждую частичку, сцеплял их, растворяя и разжижая. Происходящее в таре нормальному человеку показалось бы ненормальным, ведь на первый взгляд нарушало законы природы. Да и на второй тоже. Но по своей сути, все творящееся было в пределах нормы, все же таинства никогда не работали в пределах привычной не-магам физики.
Пара движений кисти «размешали» остатки и успокоили нервы окончательно. Музыка вновь захлестнула мага с головой. Взмах руки очищает место будущего призыва от краски направленным потоком ядовито-зеленой энергии, стирая из бытия тончайший поверхностный слой, вместе со старым рисунком и ошибкой.
— Поклянись, что меч твой может жалить как оса… — напевая, встал на колени Широ, макая кисть в краску, выводя первые символы. — Так смело вступим в бой, взмывая к небесам! — рука из-за крещендо едва не дрогнула. — Так… Пора завязывать с пением, — выдохнул носом маг. — По крайней мере, пока не закончу с тонкой работой.
Круг призыва еще не закончен, хотя основные приготовления к войне завершены. Осталось дело за малым — отправиться с девочками в хранилище исторических и не очень артефактов Айнцбернов и позволить им выбрать то, что они хотят. Может и вызовут того героя, которого хотят.
А он обойдется той штучкой, с которой провел всю сознательную жизнь. Той, которая не раз спасала его от смерти.
Но это потом, чуть-чуть попозже. А пока ему нужно закончить этот трижды проклятый круг, убивший в нем комок нервов. Возможно, и не один.
*** — И… Что это?.. — не нашелся с ответом Широ, слегка растеряно глядя на то, что волочила за собой уже не маленькая и определенно набравшая в физической силе Илия.
— Мой катализатор! — гордо выпятив грудь, подбоченилась Айнцберн, по вискам которой стекали капельки пота. Каменюка была немалая, да и девушка отказалась от помощи, заявив, мол, справится сама. — Плита найденная в Парфеноне с описаниями всех подвигов Геракла!
— Хочешь его призвать? — с сомнением протянул маг, покосившись на кусок камня, который, судя по всему, придется все же тащить домой. Все же хранилась коллекция Ахта в особняке близ Фуюки, ибо вместить все собрание антиквариата дом Эмии был не способен физически.
— Именно, — широко улыбнулась Илия, — я много читала о нем и смело могу сказать, что он будет в классе Берсеркера. Да и считается герой сильнейшим среди людей! И эта легенда сделает его столпом атакующей силы нашей команды. — Она вспомнила итог прошлой войны — смерть матери и проклятие отца. А все из-за оскверненного Грааля.
— Ну, ладно, — пожал плечами Широ, не ему же призывать… Но тащить каменюку будет он, это да. Тут без вариантов. — Твой выбор. — Он подошел к девочке, хотя уже девушке, если судить по внешним данным, и обнял, делая вид наигранной плаксивости. — Ты так быстро выросла! — крокодильи слезы грозились залить красную куртку девушки, которая тут же начала вырываться из хватки брата, поняв, что что-то тут нечисто. — Уже выбираешь себе в «парни» такого героя! — не мог не сыронизировать он.
— Ш-широ! — взвыла она белугой. — Опусти!
Но не тут-то было: — Не-ет, как я могу не показать своей сестренке свою любовь?! — это и прочие бредовые фразы изливались из него, и все это ради того, чтобы не видеть грусть на лице сестры. Что может лучше отвлечь от печальных мыслей, чем шизофазический бред? Особенно подкрепленный щекоткой и проскальзывающими смущающими фразочками.