Помню, Кадарчан разговаривал с Васиной пурпурной наставницей и называл её Сингкэ́н. Звучит по-китайски. Хотя, он же эвенк — своё что-то, наверное, надо будет спросить…
А этот Оссэ всё больше за столом сидел, я и не разглядела его толком. Зато как они с дедом пели «Славное море, священный Байкал»! Голос у Оссэ оказался глубокий и низкий, дед старался не отставать. И эльфы вокруг разложились по голосам — прям грузинский хор!
А Эйра с Вэр и Лелей обсуждали каких-то негров, что мол, вместо своих дурацких жертвоприношений лучше бы такой праздник устроили…
Под столом (тем самым, последним накрытым столом) кто-то длинно вздохнул, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Я заглянула вниз: ну конечно, похмелье на свежем воздухе переживать гораздо легче, чем в палатке! Неудобно положив голову на нижнюю перекладину (как же у них шеи затекли, должно быть!), как будто разбросанные «вспышкой справа», спали два товарища.
Вай ме…
ВОТ ТЕ РАЗ, НЕЛЬЗЯ ЖЕ ТАК…
С одной стороны лежал сильно помолодевший дед, рядом, явно карауля и грея, — пятнистая Пири́м. Увидела меня, завиляла обрубком хвоста. Я заглянула к деду во внутренний план. Ну нельзя же так пить! Прям как во Властелине колец Гоблинском: «Папа, ну взяли литр, ну два — но зачем вот так-то нажираться⁈» Интоксикация просто чудовищная… Поскорее начала лечить. Папа внезапно сел, приложившись лбом об стол, и принялся озираться.
С другой стороны неподвижно лежало второе тело. Здоровенный мужик в кожаных штанах и безрукавке, волосы длинные, почти до пояса, иссиня-чёрные. Бронзовая кожа в тенях отливает ярко-голубым, прямо как машина, крашеная в хамелеон. Сбоку, как к родному, прижалась дымчатая Уму́р. Блин, я надеюсь, мы не упоили бога до́ смерти⁈ Такое вообще возможно⁈ Может, ему первую помощь оказать? Внезапно распахнулись пронзительно-голубые глаза. Мужик тоже подскочил, но успел среагировать и не треснуться о столешницу.
— Оссэ? — осторожно предположила я. — Могу я чем-то помочь?
Бог сурово покачал головой:
— Всё нрмальн…
Оба (Оссэ и Дед) вылезли из-под стола, пожали друг другу руки, после чего Оссэ героически ушёл в сторону брода. Спустя пять минут оттуда примчался Лавка с выпученными глазами и известием, что какой-то синий мужик вошёл в воду и больше не вышел. Рабский фольклор про утопленников мне не очень нужен, поэтому я успокоила мужика, сообщив, что он видел бога морей и всё нормально, он пошёл домой. Надеюсь, я ничего не напутала.
Я всучила Лавке бачок с грязной посудой и велела разогреть воду в титанах. Нечего тут уши кормить.
Дед сидел за столом совершенно бодрячком:
— Хор-р-рошая, слушай, у тебя самогонка! Сколько мы вчера выпили — я даже не знаю, а хоть бы что.
— Ну-ну… Я бы не пришла — был бы у тебя сейчас отвал башки! — он недоверчиво посмотрел на меня. — Пап, я серьёзно! Я такого похмелья в жизни ни разу не видела! Будешь так пить — я тебе блокировку поставлю, станешь трезвенником.
— Да не буду, не буду! — сдался дед, нашёл на столе пирожок и начал жевать. — Я ве не пвосто так.
Я налила ему морса из кастрюли.
— Запивай-ка. Поспорили, что ли?
— Ага. Кто раньше упадёт. Ха!
— А на что хоть?
Дед посмотрел на меня внимательно:
— Сперва проверю — потом расскажу. Всё! Я пошёл!
Александр Иваныч бодро понёсся по тропинке, не замечая (да и как бы он заметил?), что борода его изрядно потемнела, да и на голове седина сильно стянулась к вискам. Шорты, в которых он приехал с берега, были не на резинке, а на завязках. Обратил внимание или нет, что за сутки похудел килограмм на десять? Ладно, вечером поговорим.
Алабайки умильно смотрели на кастрюлю с пирожками. Я засомневалась: сладкое — собакам? Не получилось бы как у Остера: «Пусть они меня задавят — сами вылечат потом!» Лучше я по кусочку мяска вам найду. Старались, всё же, всю ночь спорщиков караулили и грели…
Подошёл Хомяк:
— Хозяйка, вода готова! — голос у него после всех перипетий так и остался сиплым.
— Бери вон тот бак, в кухню неси.
Ну что: сиди — не сиди, а начинать надо!
Совершенно обескуражила меня одна находка. В моих пластиковых пятилитрухах стояло вино. Разное: розовое, красное, белое, похожее на кагор, а в одной даже вроде как шампанское. Эт что за грёза?
Из-за кустов показалась Валентина с какой-то штукой в руках, издали похожей то ли на фонарик, то ли на погремушку. Вид у неё был… странный.
— Валь, ты чего?