Глава 10
Где-то далеко заорал петух, возвещая о начале нового дня. Виктория потянулась на медвежьей шкуре и скинула с себя плотный обрез ткани, заменявший ей одеяло. Она всегда была жаворонком. И совой, чего уж там. Именно этим двойным талантом она и сворачивала кровь большинству из своих подчинённых, демонстрируя максимум работоспособности на протяжении всего дня и пеняя подчинённых за их нерасторопность.
На завтрак сегодня два яйца, не разбитых, прямо так уложенных в синтезатор вместе с куском жёсткой вчерашней лепёшки из местных злаков. Добавить немного воды, соли, стебелёк пряной травки и дождаться, когда высокотехнологичный фотонный принтер напечатает ей великолепный лёгкий и полноценный завтрак, который она запьёт так же переработанным на принтере ещё вчера обезжиренным молоком. После чего сходит в лес, где соберёт несколько трав, чтобы сделать запланированное количество инъекций для селян и пару пилюль для старосты, у которого уже начались возрастные проблемы с памятью. В шестьдесят три года, да… Впрочем, как гласили учебники по истории каким-то чудом, затесавшиеся в тот пласт книг и видеоматериалов, что Сколкова набрала с собой, в средневековье дожить до таких лет было уже достижением. А ещё женщина в её возрасте уже считалась старухой.
А вообще, Викторию устраивало абсолютно всё! То странное чувство эйфории от опьянения адреналином после погони утихло лишь чуть-чуть. А то, что продолжилось в душе она могла объяснить лишь одним словом: Свобода! И к чёрту, что из учёного-физика, ломающего пространство между мирами, она вдруг доросла до деревенской знахарки. Прямо сейчас это был самый значимый карьерный рост в её жизни. По крайней мере, пока она не научится лучше понимать местный язык.
Месяц назад она вышла из леса, что само по себе было удивительно, учитывая, какие пейзажи фотографировали дроны-разведчики в районе первого пробоя. Сам зелёный массив кишел жизнью, а возле него за речкой располагалась деревушка. Прямо такая, какими их рисуют исторические фильмы, описывающие времена с двенадцатого по восемнадцатый век. И это было самой настоящей удачей, потому как ночевать под открытым небом ещё нормально, но когда всё вокруг шуршит, стрекочет, а иногда ещё и рычит — удовольствие весьма сомнительное.
Очередной же удачей, как бы дико это не звучало, для Виктории стал косивший деревенских мор. Очень непрезентабельное зрелище, на самом деле. Люди кашляли, падали прямо на улице, блевали и испражнялись кровью. Медиком Вика была откровенно хреновым, её знания не распространялись дальше основ первой помощи, на которые её каждый год аттестовала компания, и то её лучшей рекомендацией в этом случае, как врача, было «добить, чтобы не мучился и не раздражал». Понятное дело, это была шутка, но в каждой шутке…