- Давно, когда в маггловском мире во всю бушевали религиозные становления, велась борьба верующих за своего Бога и его истинное слово, шла неустанная Охота на Ведьм, жглись костры Инквизиции, и на каждого третьего ложилось клеймо грешник и еретик, в магическом народе стала ходить история о последователях, продвигающих свое вероисповедание – смертный грех. Кто-то скидывал вину на нас, демонов, а особенно на князей Ада, кто-то на человеческие души и сердца, породившие своими словами созданий, именуемых смертными грехами во плоти. Но доказать причастность демонов, да и человеческих фантазий, так и не смогли. А воплощались грехи, лишь в волшебниках. Понять, почему это так, смогли не сразу. После длительных исследований магически-одаренных людей тех лет, было выявлено, что проявлялись смертные грехи и все последующие стадии развития в телах тех, кого Магия клеймила «Предателем Крови».
- То есть, ты хочешь сказать, что каждый, несущий клеймо Предателя, несет еще и один из смертных грехов? – не понял Нотт, к чему ведет Алиисар и его история о воплощенных грехах.
- Алиссар, поясни нам, непонятливым! При чем тут Уизли, его грешная душа и отмена Бездонного Желудка? - Просил Забини, показывая на Рональда. Алиссар, если бы нуждался в воздухе, то тяжело вздохнул, если бы имел возможность чувствовать и удивляться, закатил глаза и начал бы эмоционально вещать о нашем непонимании серьезности ситуации, но он лишь скрестив руки на груди, хмыкнув, ответил, смотря на рыжих Предателей крови:
- Чтобы грех не просто жил в душе волшебника, толкая носителя в пропасть медленными шагами, а захватил его тело, разум, поработил душу и естество, сделав себе подобным, почти аватаром, нужно два условия: - отсутствие раскаянья в своих поступках перед магией и предками, а так же темный источник рядом. И при этом не важно, что именно будет нести тьму. Это может быть камень рода, волшебник, предмет, содержащий оскверненный запретной магией осколок души…
- … демон, гуляющий неподалеку, - но тут Панси не угадала.
- Нет. Я тут не при чем. Моя тьма иного рода, тут же имеется в виду тьма смертного мира, а не загробного. – Пояснил девушке Алиссар, продолжая рассказ о воплощенном в Уизле грехе. - Раскаиваться перед предками Рональд не собирается, так как не видит причину, по которой это необходимо сделать, не считает себя виноватым. А тьму, которая является вторым условием, несет на себе крестраж директора, хранящийся в дилюминаторе.
- Если бы не крестраж Дамблдора, то Уизли был бы простым обжорой, с налетом смертного греха на душе? – уточнил Нотт, интересуясь еще и Уизлеттой: - А Джиневра? Насколько я помню, она так же контактировала с крестражем, но с лордовским. Она тоже?
- Скорее всего, - пожал плечами Алиссар, отмахиваясь от девушки и ее души, окутанной Похотью, - ее грех и душа мне не интересны. И даже если она такое же воплощение греха, как и Рональд, опасности от нее я не вижу.
- А остальные Уизли? – задается вопросом Забини. – Каким грехам они подвержены? – Алиссару уже откровенно надоело обсуждать рыжую семью, видел, как демон ждал момента, чтобы закончить этот разговор и уйти по своим делам.
- Плевать! Их грехи не воплотятся, не займут тело, как в случае с Роном, - ответ и рассказ демона приняли все, и хотели расходиться по дополнительным урокам, ведь обед закончился, как Панс напомнила еще один момент, который мы все опустили и как-то забыли:
- Ты так и не сказал, почему поменял план? Какая стадия у Уизли?
- Хм, - улыбнулся уголками губ демон, говоря: - а я-то думал, не спросишь, - но Панс не забыла и ждала ответа: - последняя Панси. По человеческим меркам у него все печально и судьбою предрешено, - на этом все объяснения подошли к концу. Демон дал понять, что более просвещать нас на данную тему не намерен. Нам же осталось лишь гадать и наблюдать за парочкой рыжих магов, а так же строить предположения, какими грехами были наделены остальные Уизли, клейменые Предателями.
Как по мне, мамаша Молли – неуемная зависть, готовая даже убить, лишь бы стереть хоть крохи напоминания мозолившего глаза объекта. Глава семейства – лень в чистом виде, стопроцентное уныние, а с ним и отсутствие желания что-либо делать. Не ручаюсь за старших братьев Билла и Чарли, но Персиваль – гордыня, которая точила его душу до самого последнего вздоха. Близнецы – это жадность в квадрате, так как их было двое. Но, судя по закрытому магазину шуток и пропавшему с радаров Джорджу, раскаяние все же очистило душу, разум и сердце, стерев и грех, живший в нем все это время.