— Но если днем, во время бодрствования, вы перемещаетесь от одной станции до другой сознательно и часто эти станции — миражи… ошибки, которые замедляют действие… то во сне ваш мозг свободен от жестких рамок и границ. Фантазия беспредельна. А движение продолжается. Ваш поезд сметает ложные посылы и создает новые, неожиданные. И чаще всего они могут быть именно теми решениями, которые не придут вам в голову, когда вы не спите. Аониды помогают экспрессам ваших мыслей лететь в нужном направлении, наносят на карты важные остановки, выстраивают четкий маршрут без отклонений и тупиковых веток.
— То есть вы не даете прямых ответов? — уточнил Фотис, строча что-то в бумажном блокноте.
— Нет. Мы ищем их вместе с клиентом.
— Вернемся к нейротексу, — сказал Неарк, примерно представлявший себе стараниями Герарда работу мастеров сна. — Несколько молодых людей погибли при странных обстоятельствах, и в их крови обнаружен препарат, над которым велась работа.
— Знаю. Пятиглав также обеспокоен этим.
— А как насчет вас, тех, кто работал с «Эглой»? — прямо спросил Фотис. — Утечка не могла идти от вас? Поделились с какими-нибудь коллегами? Продали патент на производство иностранным фармацевтическим компаниям? Статью напечатали?
— Нет, — серьезно сказала Клио. — На все ваши вопросы — ответ «нет». Разработка нейротекса не принадлежит нам. Это интеллектуальная собственность корпорации «Эгла». И лишь они вправе распоряжаться ею.
Фотис кивнул, просматривая свои записи.
Неарк поймал сосредоточенно-изучающий взгляд Ангела, брошенный поверх головы Фотиса. Но тот тут же отвернулся, крутанувшись на своем компьютерном кресле, и теперь был виден лишь его коротко стриженный темно-русый затылок.
— Скажи, Клио, — произнес Неарк, снова возвращаясь к теме, которая занимала его. — Никто не мог проникнуть в твой мир снов и забрать нужные сведения?
— Формула не записана на входе в мое подсознание, — аонида с улыбкой провела пальцем по своему лбу, — ее нельзя просто взять и прочитать. Там не стоит компьютер, в который можно ввести пароль и найти файл.
Нечто подобное он ожидал услышать. Мир снов не поддается логическому анализу. Во всяком случае, со стороны обычного человека.
— Взгляни на это, — Неарк повернул к ней свой монитор и настроил трехмерное изображение двух формул. — Может, возникнут какие-нибудь мысли.
Клио придвинулась к столу и несколько долгих минут изучала сложные соединения. За это время Фотис успел отойти к кофемашине, перекинуться парой слов с Ангелом, вернулся с двумя стаканчиками, над которыми поднимался горячий ароматный пар. Поставил один рядом с Клио, но та даже не заметила этого: сравнивая две модели, медленно вращала их, заставляла увеличиться фрагменты и снова возвращала прежний вид. Затем она откинулась на спинку стула, и Неарку совсем не понравилось отсутствующее выражение ее лица.
— Мне нужно еще немного времени, — сказала Клио наконец.
— Да, конечно, — отозвался Фотис, но вряд ли сновидящая слышала его.
Зеленый кристалл на ее шее оказался не украшением. Клио повернула на внутренней стороне невидимые для посторонних наблюдателей грани, сдвинула внешнюю крышку, и Неарк увидел миниатюрное устройство для запоминания, передачи и считывания информации.
На стол спроецировалась виртуальная клавиатура. Под пальцами сновидящей, касающимися бледно-голубых несуществующих символов, выросли три экрана — и по ним побежали сложные системы: закрученные цепочки ДНК, соединения, формулы.
С той стороны, где сидел Кир, послышалось легкое постукивание. Неарк взглянул на него и увидел, что тот машинально крутит в руке кастет, отобранный у кого-то давным-давно, и задевает по столешнице, вряд ли сам замечая это. Похоже, тоже с азартным нетерпением ждет вердикта аониды.
Клио внезапно погасила два экрана. И долго смотрела на оставшийся.