— Проверьте место, где он жил. Быть может, если не перепрошит навигатор, в мотоцикле осталась карта маршрутов. Сбрось мне. Как и телефонные звонки. Шанс, что мы найдем продавца, ничтожный, но вдруг нам повезет.
Напарник, кивнув, пошел договариваться с техниками, а Неарк вернулся в машину. Через бортовой компьютер и доступ для эринеров подключился к серверу, на который шли записи всех камер этого района, надеясь узнать о событиях, предшествующих аварии. Он «листал» видео, «прыгая» от одной камеры к другой. Наконец один из отрывков его заинтересовал, и эринер прокрутил запись несколько раз, переключая камеры.
— Нашел что-нибудь необычное? — прозвучал рядом женский голос.
Неарк поднял голову. В салон через опущенное стекло заглянула девушка-сновидящая. Ему было знакомо ее лицо с резковатыми чертами, обрамленное прямыми светлыми прядями. Элефенора всегда работала с Марком.
— За две минуты до смерти курьеру позвонили. — Он повернул коммуникатор так, чтобы она видела экран. — И вряд ли, услышав горестное известие, тот решил покончить жизнь самоубийством.
Девушка внимательно изучила запись, достала коммуникатор. На ее вызов тут же ответили.
— Словесный приказ… — сказала Элефенора в трубку. — Он не искал курьера. Всегда был на связи. И когда тот стал не нужен — устранил.
«Дэймос, создавший сон для Никоса Прокесса, заметает следы и обрывает все нити, которые могли привести к нему», — подумал Неарк.
Сновидящая взглянула на него и спросила, не убирая телефон от уха:
— Эринеры смогут узнать, с какого номера и откуда звонили курьеру?
— Уже занимаемся этим, — ответил тот.
Память выдала невольную аналогию — в деле, которое вела Ида много лет назад, подозреваемая тоже утонула. Правда, у себя в ванной, а не свалилась вместе с мотоциклом в канал…
Девушка отошла, продолжая беседовать.
— Ты сейчас в департамент? — Фотис сел в машину, с довольным вздохом откинулся на спинку кресла.
Час был поздний, и Неарк знал, что лучше отложить дела до утра. Следовало хорошенько выспаться после дня, бесконечного на события.
— Домой. Но могу подбросить тебя до работы. Все равно по пути.
Вокруг знаменитого перекрестка Эола, образованного сразу двенадцатью автомобильными дорогами, точно корона снежного короля высились небоскребы, сотканные из ярко-голубого стекла. Здания вырастали прямо из сердца парка с тропической листвой, в котором благодаря силовым полям поддерживался климат, присущий Баннгоку, а не Полису. По границе дождливого леса, подсвеченные огнями, похожими на гигантских, призывно мерцающих светлячков, тянулись открытые павильоны с кафе и ресторанами, обзорные площадки, фуникулерная дорога, связывающая эту часть города с речными островами, ярко освещенные прожекторами теннисные корты и баскетбольные площадки.
После прошедшего несколько часов назад дождя на улице сохранялась прохлада, но район бурлил ночной жизнью. Здесь никто и никогда не спал, и толпы людей можно было встретить и ранним утром и поздним вечером.
Машина остановилась на светофоре, ожидая, когда сотни пешеходов, двигавшихся в разных направлениях, освободят путь. Фотис, всю дорогу молчавший, оторвался от коммуникатора и попросил:
— Сможешь остановиться? У меня смена до утра, возьму поесть себе и ребятам. Им тоже сидеть до рассвета над отчетами.