Глава 3. Подавай на развод!
Мать Цинь Си, Чжоу Юйцуй, за эти пять лет практически не изменилась. Выглядела она всё также элегантно, как и прежде.
Как, в принципе, и Ян Чэнь. За годы своей военной службы внешне фигура его, вроде, не изменилась, может только окрепла немного, да и сам он возмужал. Но только вот, с точки зрения буддизма, три основные составляющие человеческого бытия: телесная сущность Цзинь, жизненная сила Ци, и дух Шэнь, претерпели за эти последние пять лет коренные изменения. Как говорится в народе, Ян Чэнь стал крепок душой и телом.
Но в душе Чжоу Юйцуй Ян Чэнь считался уже давно умершим человеком, поэтому, увидев его живым перед собой, она не на шутку испугалась. Лицо её одновременно изображало и страх и ненависть.
— Мама, это я!
Ян Чэн попытался выдавить из себя что-то подобное улыбки, но это у него плохо получилось. Реакция тёщи его мало волновала, ведь он приехал, чтобы как-то возместить те беды, которые он причинил Цинь Си.
— Да, это действительно ты, подлец!
Окончательно убедившись в том, что перед ней действительно стоит её пропащий зятёк, она, уперев свои руки в бока и выпучив грудь, подбоченившись, сварливо заголосила:
— Вы посмотрите ка, кто к нам пожаловал! Как кот мартовский, когда хочу, тогда и прихожу! Вот как вовремя вернулся, как раз к очередной свадьбе своей жёнушки поспел! Или ты надеешься расстроить новый брак, негодяй?
Услышав неистовую ругань своей жены, к воротам подбежал озабоченный отец Цинь Си, Цинь Даюн. Увидев в дверях Ян Чэня, он без лишних слов набросился на него с кулаками, зло приговаривая при этом:
— Ах ты блудливое отребье! Да как ты посмел вернуться сюда, мерзавец! Я прибью тебя, сукин кот!
Крепкая натренированная рука перехватила летящий увесистый кулак тестя, вывернула его кисть внутрь так, что тот, приподнявшись на цыпочки, скривился от боли. Согнутая в локте вторая рука готова была уже нанести сокрушительный прямой удар в голову обидчика:
— Никто не смеет поднимать руку на него! Уяснил?
Человеком, так вовремя вмешавшимся в ссору, оказался Ма Чао. Широкий в плечах и свирепый на вид, рослый Ма Чао, много лет сопровождавший Ян Чэня на полях сражений, одним своим грозным видом мог обратить противника вспять.
— Руки прочь! — холодным тоном скомандовал Ян Чэнь, наделяя Ма Чао испепеляющим взглядом.
Хотя Ма Чао и не был согласен с приказом, но ослушаться его он не посмел. Отпуская обидчика, он с сожалением произнёс:
— Извини брат Чэнь, погорячился.
— Ты ошибаешься, если полагаешь, что этим помогаешь мне. Давай договоримся, впредь без моей команды, в мои дела ты не вмешиваешься.
В тот момент Ян Чэнь готов был, выпустив лишь мизерную, совсем мизерную, часть своей внутренней силы, продемонстрировать тёще и тестю, что он, подонок и негодяй, уже совсем не тот человек, что пять лет назад. Но эта идея, вспыхнув как сигнальный огонёк, тут же угасла в его сознании. Пусть всё остаётся, как и прежде, пусть Ян Чэнь в их глазах останется мерзавцем.
Рядом с этим громилой, Ма Чао, они не осмелятся в дальнейшем давать волю своим рукам и ногам.
— Смотрю, крылышки твои окрепли. Даже в драку не лезешь. Ну, что ж, твоя взяла, сегодня твоя взяла! — зло прошипел Цинь Даюн, остерегаясь и дальше давать волю рукам в присутствии этого детины
Внутри Ян Чэня всё клокотало, но он заставил затушить разгорающийся в его душе огонь гнева. В конце концов, он вернулся сюда не ради выяснения отношений с роднёй, а для объяснения с той, силуэт которой сопровождал его все эти долгие пять лет.