— Вы сейчас говорите о теории доктора Фернсби? — иронично поинтересовался Гронский.
— Вы о нем знаете? — собеседник даже не попытался скрыть удивления. — Он мой ученик. Но он захотел большей славы. Даже нашел себе влиятельного покровителя. Думает, что один сможет вытянуть эту теорию.
Георгий никак не отреагировал на подобные признания.
— Я с ним лично разговаривал не так давно. И он мне вкратце рассказал о своей теории. Но правда добавил, что к синдрому Ларанга она имеет весьма слабое отношение.
Еларин поправил очки.
— По так называемой теории доктора Фернсби люди, страдающие синдромом Ларанга, не отторгают Искру, их тела также, как и тела других носителей принимают ее, но их организмы не способны мутировать. Они не становятся частью единого целого. Подобный организм делает Искру бесполезной как частицу одного чего-то большего. И она старается избавиться от такого носителя.
Георгий тяжело выдохнул и потер лоб.
— Вы всерьез в это верите? — скептически уточнил он.
— У меня есть доказательства. Мы сравнивали анализы крови и других тканей разных людей с синдромом Ларанга. Их рисунок Искр отличен от других носителей, которые позволяют своим организмам подстраиваться под влияние Источника.
— Почему же никто кроме вас этого не видит? Ведь возможно тогда можно было бы найти способ помочь людям, умирающим от этой болезни.
Доктор жестом подозвал официантку и заказал еще один кофе.
— Почему вы решили, что никто не видит? Просто если открыть эту информацию, значит признать, что теория Ларанга не верна. И что все эти годы люди неправильно воспринимали Источник. Что все гораздо сложнее, и он по-прежнему приносит людям вред.
Георгий откинулся на спинку стула.
— Я понял, Глеб, вы состоите в одной из сект. Тех самых, которые постоянно надрываются и кричат о том, что Источник — зло, его надо уничтожить, а заодно и всех носителей. И было бы здорово вернуть прежний мир.
Собеседник вымученно улыбнулся.
— Если говорить вашими словами, Георгий, то я на самом деле сектант. Мой идол — это наука.
Уставшая после ночной смены девушка принесла заказанный кофе и поставила его перед Глебом. Еларин бросил на нее мимолетный взгляд и снова вернулся к своему собеседнику.
— Долгие годы научный центр, в котором я работаю занимается так называемым синдромом Ланграна, мы провели большое количество исследований. Наблюдали за разными людьми с этим заболеванием. Изучали их реакцию на то или иное лечение и пришли к выводу, что состояние больного значительно улучшается, когда он приближается к Источнику.
Георгий чуть подался вперед, положив руки на стол и придвинувшись к Еларину.
— Что вы имеет ввиду? — напряженно спросил он.
— Последние пять лет я живу в северной части Адентона.
— В зоне отчуждения?!
— В нашем кругу не очень приветствуется именно это название. Ведь для кого-то это место становится новым домом.
Гронский потер щеки. Еще раз окинул своего визави с головы до ног. Как будто только сейчас увидел. Лицо бледное, осунувшееся, красные словно от недосыпа глаза, щетина, одежда неброская, простая, не рванная, не затертая, но и новой ее не назовешь. И он пьет кофе так, как будто больше никогда не собирается спать.
— В зонах отчуждения, — упрямо повторил он, — я слышал, в ходу разные энергетики. Почему?
— Там нельзя быть в расслабленном, спокойном состоянии. Всегда надо быть собранным, в тонусе, чтобы суметь вовремя среагировать на выплески Источника.