Нырнув в какую-то щель, я оказался на соседней улице и что есть духу, припустил по ней. Сзади раздавалась ругань и обещания скорой расправы. На секунду мне показалось, что спасительная темнота улицы спасет меня от погони, но сильный толчок в спину на уровне поясницы бросил на землю. Ноги отказались слушаться и перевернувшись на спину я успел понять, что что-то торчит в моей спине, прежде чем вражеская нога обутая в тяжелый кожаный сапог обрушилась на лицо.
Удивительно, но я не потерял сознание и не умер. Хотя и лежал, уставившись вверх пытаясь сфокусировать зрение и собрать мысли в кучу. Кто-то грубыми рывками двигал меня, потрошил мои пустые карманы и дешёвую тряпичную сумку в которую я засунул украденную книгу. Кто-то сетовал на лёгкое рану от моего броска ножом, кто-то из работников ножа и топора визгливым голосом хвастался товарищам, что ловко подстрелил меня из самострела.
Я был полностью дезориентирован ударом в лицо и первые мгновения не понимал, что происходит. Как только перед глазами перестало крутиться пространство, первое, на что упал мой взгляд, была вывеска над головой. На вывеске сидела птица очень похожая на сову. Наши глаза встретились и сова, смешно наклонив голову, ухнула, а затем бросилась вниз.
Словно в замедленной съемке я наблюдал, как падающая птица озаряется изумрудным свечением, а затем проносится над нами. Изумрудные блики света на лету превратились в нечто материальное, похожее на осколки сверкающего стекла, и обрушились на бандита, который склонился надо мной. Головорез взвыл и пропал из поля зрения. Что-то прошуршало мимо, а следом раздался хлопок. Какая-то жидкость оросила лицо и я потерял сознание.
Первый раз я очнулся от боли в копчике, болт из самострела задевал землю, тревожа рану, перед глазами все плыло, и к горлу подступала тошнота. Кто-то хрупкого телосложения тащил меня за шкирку по улице Тарфорда, передвигая рывками. Примерено в сорока метрах от меня валялись тела врагов, из чего я сделал вывод, что я потерял сознание ненадолго. Особенно резкий рывок заставил снаряд самострела глубже проникнуть в рану, и вспышка боли снова отправила меня в темноту беспамятства.
Второй краткий нырок в реальность произошел, когда мой спаситель пытался меня пропихнуть в дверной проем. Очнулся я буквально на пару секунд, находясь практически в вертикальном положении. Почувствовал приятный сладко-ненавязчивый запах липы, увидел прядь золотистых волос и снова отключился, задев искалеченной кистью дверной косяк в попытке опереться на него и помочь своему благодетелю.
Вам знакомо ощущение, когда засыпаешь, первый раз в малознакомом месте, а затем, проснувшись, не можешь несколько секунд понять, где находишься. Нечто подобное произошло и со мной. Я лежал на чистых хрустящих простынях и пялился в потолок, не понимая, почему вдруг потолок в моей комнате стал белым, ведь в таверне в которой я снимал комнату, он был из коричневых плотно подогнанных досок.
Наконец вспомнив произошедшие ночью события, я огляделся и попробовал сесть. Откинув одеяло со стариковским кряхтеньем, перекинул ноги на край кровати обнаружив на своем корпусе тугую повязку бинтов немного сковывающую движения. Так же бинты покрывали правую кисть, жестко фиксируя ее и левую руку в районе локтя, но там повязка не была такой тугой.
Ощупав лицо я понял, что травм нет, в смысле лицо целое, а должна быть одна сплошная гематома. Бинты намекали, что под ними все же не все в порядке, но боли я не чувствовал, лишь легкий дискомфорт. В интерфейсе была отметка об одной травме «перелом пальцев» и-то до ее полного заживления осталась лишь пара часов. Я либо провалялся без сознания гораздо дольше, чем думаю, либо меня кто-то качественно подлечил.
Решив не зависать надолго в неопределенном состоянии, поднялся и поискал что-нибудь из одежды. Рядом с кроватью обнаружился стул, под которым стояли мои сапоги, а вот штаны и легкая хлопковая безрукавка хоть и были оставлены явно для меня, раньше мне не принадлежали. Одежда оставляла мою метку на руке открытой но, по всей видимости, тот, кто меня спас уже видел ее, а значит, и переживать пока не о чем.