— Да, мой король. Это я, — королева взглянула на патриарха. По её взгляду тот понял, что она никак не ожидала, что король будет хотя бы в сознании, не говоря уже о том, что сможет сидеть. Но дальше произошло совсем неожиданное: Эдвальд Одеринг встал. Причём, не пошатываясь и дрожа, как раньше, судорожно хватаясь за что-нибудь в попытках не упасть, а резко и уверенно. После он сделал два шага в сторону двери и остановился, глядя на жену.
— Вы пришли попрощаться со мной, — на лице короля появилась тень улыбки, а по интонации было непонятно, был ли это вопрос или утверждение. — Но я ведь ещё не умер.
— Ваше величество, вам лучше лечь, — неуверенно проговорил Велерен. — Силы возвращаются к вам, а значит недуг отступает. Скоро вы совсем исцелитесь.
— Отступает? — король поднял бровь, и голос его стал твёрже. — Я вижу недуг прямо передо мной. Болезнь, отравлявшую мне тело, — он посмотрел на королеву, после чего перевёл взгляд на патриарха. — И душу.
— Ты бредишь, Эдвальд, — королева сделала шаг вперёд и положила ладонь на щёку мужа, держа другую руку за пазухой. — Тебе нужен покой.
— Я обрету покой лишь после тебя, дорогая супруга, — глаза короля зловеще сощурились.
Дэйн Кавигер не чувствовал ни малейшей возможности высвободиться из захвата двух стражей королевы. Но даже если бы ему это удалось, ещё трое держали наготове мечи. К тому же были ещё четверо этих, в серых сутанах с булавами, которые хоть и не выглядели умелыми бойцами, но шансов против них всех у Кавигера не было. Дэйн слышал немало историй, как толпа крестьян с вилами сбрасывала конного рыцаря с коня и забивала насмерть батогами. Такие случаи не получали широкой огласки, ведь где это видано, чтобы высокорождённого могли победить простолюдины. С десяток лет назад Дэйн и сам бы в такое не поверил, но пройдя войну, он повидал всякое. Эти в рыжих плащах, должно быть, тоже воевали. Вместе с Русвортами, на стороне Одеринга.
Он, конечно, мог бы закричать, чтобы сюда сбежалась стража замка, но вряд ли ему удалось бы дожить до их прибытия.
— Кому же вы теперь верны? — спросил Кавигер.
— Как и всегда, королеве и короне, сир командующий, — тут же ответил один из стражей, что стоял перед ним.
— А если они прямо сейчас убивают его величество? Верность кому вы сохраните, королю или королеве?
— Вы ведёте дурные разговоры, сир командующий. Я вижу, к чему вы клоните, но вам подчинена гвардия замка, а не личная охрана королевы. Её приказ для нас закон.
— А вы? — Дэйн обратился к Судьям.
— А чего мы? — пробубнил один из них, перехватив булаву поудобнее. — Мы за Церковь, за Тормира. Он над нами всеми.
— Ты за того, кто тебя кормит, болван, — снисходительно сказал Дэйн. — Ваша верность сродни преданности пса.