На что я заплакал в душе. Ведь с восьми лет забочусь об этой малявке, и слова доброго от неё никогда не слышал.
С другой стороны, Айка была холодна и к родному брату, напрочь разбивая ему сердце. И глава секты вечно жаловался на холодность сестры, когда напивался.
— Ты слишком строга ко мне, — ни мог я не пожаловаться в очередной раз. — Но, — сменил я тон, — ты слишком глубоко ушла в культивирование, младшая сестра Айя. И тебе следует отвлечься иначе сердечный демон овладеет тобой, — объяснил я одну из причин нашего похода.
— Глупости, старший брат. Тренировки делают меня сильнее, а праздность только ослабляет, — не по-детски серьёзно возразила девочка, проявив наконец немного эмоций.
Я улыбнулся в ответ.
— Сестрёнка, хватило всего лишь небольшой прогулки по большому городу, чтобы ты вышла из себя.
— Старший брат, это твои слова разозлили меня. При чём тут город?
— Ох, Айки. Смотри, сколько раз я раньше тебе говорил о том, что ты слишком зациклена на тренировках? Ты ни разу не проявила чувств. А теперь стоило пройти через толпу, которую ты явно не любишь. Так сразу и разозлилась на ту же самую придирку.
— Неправда! Просто, как ты сам сказал, это не первые твои претензии. Всему есть предел.
— Как скажешь, Мелкая, как скажешь. Тем более мы пришли.
Мы стояли перед таким же тёмным и грязным зданием, как все вокруг. Единственное, что отличалось, яркая вывеска — "Самые Откровенные Грёзы".
— Я туда не пойду! — тут же что-то поняла Айя.
— Пойдёшь. Потому что сейчас именно я твой мастер.
Я увидел полный паники взгляд. Но меня это не остановило, я был безжалостен. Ибо я само воплощение зла.
"Муа-ха-ха!"
Зато когда мы вышли из магазина продвинутой моды, то Айя стала себя вести, как самая настоящая девочка, которая в первый раз выбралась в большой город. Схватила меня за руку и спряталась за мной.
Стоило поощрить её поведение и купить ей каких-нибудь сладостей. И впереди, как раз, виднелся ларёк со сладкими блинчиками с фруктовой начинкой.
— Почём блины? — спросил я у мрачного старика, которому следовало бы продавать пыточный инструмент, а не сладости для детей.
Нечёсаные, седые волосы, один глаз зарос бельмом, во рту торчали редкие пожелтевшие зубы. А на угрюмом морщинистом лице застыло выражение, я вас всех ненавижу.
— Двадцать серебра, — то ли плюнул, то ли ответил злой старик.
К сожалению, внешность оказалась идентична сути. Поэтому я покрутил головой, но не нашёл ни одного другого ларька с подходящими сладостями.
— Разве один серебряный не лучшая цена? — начал я торговлю.
А с учётом того, что все остальные торговали за медь. Я удивился бы, если у него вообще покупали. Но меня чем-то зацепило. Захотелось этих блинов до дрожи.
— Двадцать.
— Пять, старик. Будь реалистом, где ты видел блины по цене коровы?
— Двадцать.
— Всё, старик, ты вынудил пойти меня на крайние меры. Моё секретное оружие, атака готик милоты!
— Малец, она у тебя какая-то жуткая и злая, а не милая, — ещё больше нахмурился дед вместо того, чтобы расплыться в улыбке.
Айя действительно не выглядела шибко радостной. Несмотря на новую, красивую одежду, созданную лично по моему дизайну. Иначе бы я не обратился к "Самым Откровенным Нарядам", но другие мастера отказались шить, назвав её срамотой.
И чего пошлого в маленькой шляпке-цилиндре? Или в белых чулочках? При этом местные дамы таскали вполне себе эротичные варианты китайского ципао. И чулки носили, и колготки, и даже обтягивающие шортики. Молчу уж про вырезы в платьях. Вот уже где срамота.