Парень убрал руку упыря, которую тот сам всё никак не мог убрать от раны, задрал куртку и рубашку. Рана выглядела прескверно. Дыра в животе покраснела и воспалилась, как будто рана оставалась без лечения сутки. Валерка сунул руку за пазуху, достал нож. «А я ещё думал — брать, не брать?» — мелькнула дурацкая мысль. Он поднёс нож к коже. Рука слегка подрагивала — парень велел себе прекратить панику.
— Режь поскорее, князь, — попросил Демьян. — И нам бы Алису позвать. Меня держать надо будет. Я ведь не бесчувственный.
В этот момент снова раздались выстрелы. Одиночные. Валерка глянул в ту сторону, и увидел, что Алиса уже дерётся с кем-то. А стреляет Лёха. Поддерживает сверху.
— А ты не дёргайся, — ответил Птицын. — И вообще, сам подержу.
Он сел верхом на упыря, прижав руки коленями. «Больно, наверное, но потерпишь!» — подумал Птицын, и решительно вдавил лезвие в живот пациента.
Нож у него был хороший. Стальной, так что дополнительного вреда он упырю не нанесёт. Крепкая кожа поддавалась очень неохотно. «Как будто не человека режешь, а манекен резиновый», — подумал Птицын. Ему, наконец, удалось достаточно погрузить лезвие, и теперь он повёл его в бок. Видимо, в какой-то момент он задел что-то важное, потому что Демьян дёрнул руками. Так дёрнул, что парень чуть не взлетел.
— Хрен ты меня сбросишь, — пропыхтел Птицын, покрепче обхватив коленями тело упыря. — Я как тот клещ, раз вцепился — не сковырнёшь!
Валерка подковырнул и вытянул вверх кожу вместе с куском мяса, отрезал. Думать о том, что режет по живому, не хотелось.
— Глубже, князь, — прорычал Демьян. — И быстрее. Больно.
— Терпи, — не менее злобно прорычал Птицын. — А будешь клыки распускать — выбью, понял?
Он сунул руку в рану, нащупал пальцем раневой канал, протолкнул дальше. Палец нащупал что-то твёрдое. Упырь взвыл и дёрнулся, на полном серьёзе попытавшись сбросить Птицына, но парень был готов и даже не шелохнулся.
— Вот она, гадина. Ну всё, потерпи. Недолго осталось.
Не вынимая левую руку из раны, правой вдавил нож вглубь, подвёл лезвие под пулю.
— Хорошо, что в мягкие ткани попала, — бормотал Птицын, то ли пытаясь отвлечь брыкающегося упыря, то ли самого себя. — А то бы об кость ударилась и разлетелась. Мы бы её вытащили по частям, но задолбались бы гораздо сильнее. Да не брыкайся ты! — Упырь снова дёрнулся, попытался выкрутиться из-под Валерки, но тот только крепче сжал колени.