Алиса начала рассказывать некоторые случаи из своей жизни, чтобы доказать, что любить кровных родственников ей совершенно не за что. Полицейский, в отличие от Птицына в своё время, не сильно и удивился. Он по роду деятельности довольно часто сталкивался с не самыми приглядными проявлениями человеческой натуры, и как некоторые относятся к детям, даже полностью родным, а не подброшенным, видел не раз.
Валерка с Демьяном в разговоре не участвовали — они поглощали заказанное будто наперегонки. Птицын уже справился солянкой и теперь смачно подметал наколотым на вилку кусочком хлеба остатки подливки со дна горшочка из-под жаркого. И уже с интересом поглядывал на здоровенного осетра на грибной подушке и под сливочным соусом. Половой очень настаивал именно на этом блюде, уж так рекламировал, вот Валерка и заказал, хотя был уверен, что не справится — и так много всего. Однако теперь уверенность изрядно пошатнулась… Демьян же как начал со стейка, так до сих пор с ним и воевал. Но что это был за стейк! По меньшей мере, полтора килограмма сочной телятины на здоровенном блюде, по краям которого разложены вперемежку листочки поджаренного бекона и маленькие, но очень острые маринованные перчики. Упырь ради такой вкусняшки даже слегка поступился маскировкой — шарф с нижней части лица перекочевал на голову, как капюшон. Если немного склониться над блюдом, лица всё равно не видно.
Еды было так много, и такой вкусной, что Птицын снова увлёкся и ухитрился пропустить появление очередного гостя. А ведь убеждал себя не расслабляться! Парень так сосредоточился на выскребании последних капель подливы, что в реальность вернулся, только услышав, как между тарелками на столе что-то звонко брякнулось. Валерка поднял глаза и встретился взглядом с седоватым старичком в песцовой шубе.
— Плата за Игната, — объяснил старик. — Я его забираю.
— Не продаётся, — буркнул парень, и продолжил своё занятие, даже не покосившись на мешочек. С трудом, причём — очень уж любопытно было, во сколько оценил яломиште свободу родственника.
— Что значит, не продаётся⁈ — старик явно начал закипать. — Я тебя что, спрашиваю, продаётся мой сын или нет? Забирай виру, и чтоб больше никаких претензий ко мне, что неясно⁈
— Повторяю для тупых — не продаётся. Моя собственность, хочу — продаю, хочу — не продаю. И морду попроще сделай, а то так и просит кирпича. Припёрся тут, аппетит портить.
— Ты понимаешь, с кем разговариваешь? Быдло!
— Мог бы и не называться, я и так понял, с кем разговариваю, — хмыкнул Валерка. — Будь любезен, свали куда-нибудь. Мешаешь!
«Всё-таки как приятно, когда закон на твоей стороне, — подумал Птицын. — В прошлый раз Алису просто схватили и забрали. И, вроде как, были в своём праве. А теперь всё — договариваться приходится. Хотя всё равно хреново выходит!»
Старик всё же не выдержал. Лапа, — а это была именно лапа, он перешёл в боевую форму гораздо быстрее сыночка, — метнулась к лицу Валерки… и замерла, обхваченная когтями Демьяна.
— Ведите себя прилично, уважаемый. Вы в общественном месте, — вежливо попросил упырь.