Брунгильда не успела ответить, как из прихожей донёсся вопль боли и ужаса.
***
(18 августа)
Пятеро волшебников шли по узкой лесной тропе, которая спускалась вниз по склону. Лунный свет заливал дорогу, так что никто даже не подумал достать фонари, видно было всё почти, как днём.
Виктор Шваниц шёл уверенно и достаточно бодро, видимо, он неоднократно уже пользовался этой дорогой. За ним шли Кристина и Энцо, успевая лишь озираться по сторонам, на темнеющий у тропы лес и на небольшой городок, раскинувшийся внизу под горой.
Позади, чуть отстав, шли русские: Михаил и Иван. Они не сильно смотрели по сторонам, погружённые в свои мысли, видимо поэтому они и шли медленней остальных.
— Виктор, а делегат от Берлина, она, получается, тоже была мракоборцем? — в один из моментов спросил Ламбер Шваница, тот притормозил и обернулся на высокого француза.
— Нет, — он покачал головой, смотря снизу вверх на собеседника.
— Просто Вы говорили про то, что она погибла на задании… — Энцо отвёл взгляд.
— Нет, она когда-то служила в Штази, и это задание было исполнено, скажем так, по старой дружбе, — Виктор развернулся и снова зашагал, но на этот раз медленней, — Тем более, что эту миссию никто другой не смог бы исполнить, — бросил он через плечо.
— У неё были какие-то выдающиеся способности? — спросила Кристина, идя позади Энцо.
— У неё было влияние на главу турок, — мрачно произнёс Шваниц.
Тропа ушла пошла правее, впереди показались ели.
— Старая любовная история? — спросил Лисицын, Кристина обернулась на него и удостоила презрительным взглядом.
— Люблю проницательных людей, — проворчал мракоборец, — Да, Иван Тимофеевич, когда этот турок по имени Хаким только приехал в Германию, а Эмма не была делегатом в Бундестаге от Берлина, у них был короткий, но бурный роман. Не могу их осуждать за это.
— Потому Вы, Виктор, и решили, что она лучшая кандидатура?
— Иван Тимофеевич, Вы же понимаете, что не стоит продолжать этот разговор? — Виктор не поворачивался, но в его голосе звучала неприкрытая угроза.
— Виктор, Вы же понимаете, что продолжение этого разговора ни к чему серьёзному привести не может? — простодушно ответил капитан ФСБ.
Они подошли к разлапистым ёлкам, на дороге под которыми уже было ощутимо темнее. Шваниц притормозил, обернулся на шедших за ним волшебников и задумчиво обвёл их взглядом:
— Я бы напомнил вам всем о нормах поведения на горе Броккен, но не буду, все же взрослые люди, — он ехидно улыбнулся, остановив взгляд на Иване.
— А случится международный скандал, если кто-то не вернётся отсюда? — совершенно спокойно спросил Ламбер.
— Нет, — усмехнулся Виктор, — Мне кажется, про некоторых мне даже спасибо скажут.
— Вам просто не нравятся русские, — картинно фыркнул Лисицын.
— А за что вас любить? — проворчала Кристина, не оборачиваясь к нему.
— Ну, сударыня, если бы не мы, Вы бы так и не стали главой Франции, например, — Иван не улыбался, но его насмешливый тон спровоцировал Кристину. Француженка сделала шаг в сторону русского и наотмашь ударила того тыльной стороной ладони по лицу.
— Ай! — тот отшатнулся и прикрыл рукой разбитую губу, — Ну, что так серьёзно-то?
— В следующий раз это будет палочка, — Фавр де Поль угрожающе смотрела на него.
— Мне кажется, что товарища Лисицына из Британии выслали за плохие шутки, а не вот за то, про что там писали в прессе, — саркастично произнёс Романов.
— Миша, я бы его с радостью прикопал бы где-то в ближайшем ельнике, да не могу, статус не позволяет, — Шваниц смотрел на всё происходящее, скрестив руки на груди.
— Нормальные шутки, что, плакать что ли? — капитан перевёл взгляд с Михаила на Виктора, потом взглянул на Кристину, которая всё также стояла и насупившись смотрела на него, — Сударыня, я не хотел задеть Ваших чувств, но всё же чудесное совпадение нельзя не отметить.
— А этот шут гороховый нам точно нужен? — выпалила она, вытаскивая палочку.