Я с сомнением посмотрел на промысловиков. Те с интересом разглядывали Гвену — вернее, неотрывно пялились на её ноги, глупо улыбаясь. Впрочем, этим и ограничивались. Только сейчас я обратил внимание на демоницу, которая всячески это поощряла, принимая соблазнительные позы. Когда я на неё посмотрел, она как раз стояла вполоборота, выгодно округлив жопку, и поставив одну ножку на камень. Однако, при этом обрывки юбки хорошо скрывали её ножи на бёдрах. С виду, да — легкомысленная дура, любит покрасоваться. Но опасная… Есть у неё и то, что она никому не показывает. Надо думать, и мне она тоже показала ещё не всё.
— Гвена! — внезапно разозлившись, рявкнул я. Наверно, из-за того, что на неё пялятся, а она стоит довольная. Глупо, конечно. — Дай кошелёк для Мо! Давай-давай, я видел, ты там припрятала парочку!
— Ой, мне так тяжело было их тащить!.. Еле донесла! — тут же заканючила она. И схватила меня за руку. — Ну сеньор М… — едва не проболталась она, но вовремя спохватилась, и закончила. — Ну пожа-а-луйста!..
Я отвернулся и тряхнул рукой, демонстрируя непреклонность. Гвена вздохнула, выудила небольшой кошель, и кинула дедушке Мо, который неожиданно ловко, одной рукой, поймал вкусно звякнувший мешочек.
— Это вам. За то, что присмотрели за лошадьми, — сказал я.
Старик бесцеремонно развязал шнурок, и заглянул в мешочек. Высыпал на ладонь несколько серебряных монет, прикусил одну. Потом взвесил оставшиеся на ладони. И сказал негромко, так, чтобы его услышал только Репень. И мы.
— Сеньор на букву М оценил нашу помощь и доброту в сорок сольдо.
— Мне случалось делать куда больше, за куда меньшее, — довольно отозвался Репень.
— Я прожил долгую жизнь, но впервые моя доброта приносит мне деньги, да ещё столько, — хмыкнул Мо. Несмотря на слегка издевательский тон, говоря это, он смотрел на меня уже по-другому, как будто даже с некоторым уважением. Видимо, не привык к благодарности от сословия профессиональных вояк. — Что ж, сеньор, что ходит в бой с девками, и не боится бросить дорогих коней на попечение тупых мужиков… Я расскажу о тебе другим людям нашего промысла. С тобой можно иметь дело.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но это не плата за доброту. Я же сказал, это за то, что присмотрели за конями. А помочь вы мне были должны, потому что наше дело было общее для всех честных людей. И за вашу доброту я надеюсь ещё отплатить в будущем.
— И то верно!.. Доброе дело иногда трудно посчитать в монетах. Одна грязная палка, протянутая тонущему в болоте, может стоить всего золота мира, — снова хохотнул дед. Настроение у него явно повысилось. И денежки капнули, и перспективное местечко на следующий рейд в Волок наметилось. Он даже перестал жадно посматривать на мою кирасу. — А может, всё же пойдете с нами в Рыжий Пень? Увидите, как мы умеем гулять!
— Хорошо отдыхает тот, кто хорошо работает, — поддержал его Репень. — А наша работа, пожалуй, одна из самых трудных. Хуже — только у отвинских моряков! Но за нашу лучше платят!
Это была, видимо, старая местная шутка, потому что последнюю пару фраз он выкрикнул, и его люди одобрительно засмеялись.
— Да нет… Нам надо торопиться, — постарался я вежливо отказаться. Мо кивнул и собрался было уходить, однако приостановился, и немного встревоженно спросил: