В ответ Маиран благодарно сжал её руку. Его пальцы были ледяными.
— У тебя руки холодные, — заметила Лина.
— И грязные, — просипел Маиран, — полей мне, пожалуйста.
Лина нашла бурдюк с водой. Маиран мыл руки и умывался с остервенением. Вода грязными ручейками утекала в траву. Лина так и не решилась спросить, чья это кровь.
Маиран со вздохом облегчения опустился обратно. Лина с трудом выдержала взгляд, которым он на неё посмотрел — в нём было слишком много всего, слишком много такого, о чём она не хотела бы знать ничего.
— Что, страшно? — ухмыльнулся воин. — Извини.
— Я… — Лина запнулась, растеряв все слова. Ей хотелось бы сказать о том, как она счастлива, что он вернулся. И о том, как она боялась, пока его не было. И о том, что, как бы страшно он не выглядел сейчас, она будет рядом, если ему этого хочется… но слов не было.
— Я понимаю, — вдруг ответил Маиран. И, казалось, он действительно понял именно то, что Лина не смогла сказать, — спасибо.
Маиран очень осторожно взял Лину за руку. Как будто боялся, что рука у неё хрустальная. И вдруг прижал эту руку к щеке. Лина ощутила мокрую после умывания щёку, колючую щетину, сухие обветренные губы…
Не в силах больше сдерживаться, Лина подалась вперёд и крепко обняла воина. Грязный, пахнущий кровью и гарью — плевать. Зато — живой. Маиран в ответ обнял её так крепко, что она едва могла дышать. Совсем как тогда, когда она вернулась после той глупой истории с волосами. Лина больше не могла сдержать слёз, и они спокойно покатились по щекам. Сейчас Лина верила, что, даже если Маиран это заметит, он не станет ругаться.
— Я ужасно испугалась, — тихо призналась она, прижимаясь к Маирану ещё крепче.
— Я тоже, — шёпотом ответил он.
Но Лина не стала себя обманывать. Она точно знала, что Маиран ничегошеньки на свете не боится.
***
Ависар почти не спала в эту ночь. Как, впрочем, и все остальные. Кто-то был слишком напуган, кто-то — слишком насторожен.
И Маиран, и Лишард надышались дымом, но в остальном отделались незначительными ушибами и ссадинами. К полуночи Ависар окончательно перестала волноваться за Маирана, решив, что если вдруг ему станет хуже — то либо она почувствует, либо Лина скажет и полностью сосредоточилась на Лишарде.
Самым страшным было магическое истощение. Оно усугубляло абсолютно любые другие проблемы. Ависар гадала, что заставило этого человека использовать магию именно таким способом — не очень эффективным, но очень затратным. Вечером Ависар была уверена, что Лишард не выживет. Однако ночь шла, и аура его “разгоралась” всё ярче. Ависар с подозрением косилась на Арна, вместе с ней не отходившего от пациента. К утру Ависар была уже совершенно уверена, что эльф весьма сведущ в целительстве. Раньше она думала, что он лишь что-то в этом смыслит. Теперь же было понятно, каким образом Дон выжил после нанесённой ему в Лирконе раны. Ависар хотела было возмутиться тем, что Арн помогает исподтишка, но потом решила всё же промолчать. Если Арн хочет молчать — пусть молчит. Лишь бы знать, что на него можно рассчитывать в случае чего. “Надо будет обязательно расспросить его о том, что он умеет”, — подумала Ависар.
К утру Лишард заснул уже вполне здоровым сном и Ависар легла рядом, положив руку на грудь пациенту, чтобы проснуться, если что-то пойдёт не так. Неподалёку спал Велен. Светляк нарочно всю ночь держался поближе к Ависар, помогая ей сосредоточиться своим присутствием. “До чего же полезные ребята эти маги Света”, — думала, засыпая, Ависар, — “хорошо, что и у нас есть один”.
***
Маиран задремал лишь под утро, но спал он плохо — его тревожили кошмары, как воскресшие из давних лет, так и связанные со вчерашними событиями. Проснувшись же окончательно воин с ужасающей ясностью понял, что у него есть одно важное и срочное дело, которое по-хорошему стоило сделать уже давно. Голова кружилась и болела, всё ещё хотелось кашлять, но Маиран понимал — могло быть намного, намного хуже.
— Арн! — позвал он, подойдя к костру.
Эльф поднялся и замер, будто бы ожидая обвинения. Маиран заставил себя подойти поближе и взглянуть Арну прямо в глаза. Ему не хотелось говорить это, смотря себе под ноги, как ребенок, которого заставили. Он говорил совершенно искренне и старался показать это всем своим видом.
— Арн, я вёл себя как полный идиот, — Маиран слышал себя как будто со стороны. — Это ведь неважно, что ты эльф, главное, что человек хороший! — кто-то хихикнул. Маиран понял, что сморозил глупость, но отступать не стал. — Я думаю, что все меня поняли. В общем, если это возможно, прости меня, пожалуйста.
Несколько долгих мгновений Маиран стоял, как никогда жалея, что лицо у Арна такое бесстрастное и невыразительное. Он никак не могу понять, как же Арн отнёсся к его заявлению. До тех пор, пока Арн не протянул ему руку с легкой улыбкой. Вот так вот просто — после всех этих недель недоверия, после пыток, после неблагодарности за свой труд. Просто протянул руку, показывая, что он готов начать всё сначала.
Маиран пожал протянутую руку, сжав не ладонь, а предплечье. Так обычно воины здоровались друг с другом — и только друг с другом. Похоже, Арн знал об этом, потому что улыбнулся уже гораздо выразительнее.