— Но я не хочу… — я осеклась, потому что Эльдеорин испарился.
Я продолжила идти и остановилась у края озера. Я не была готова войти в дом и отвечать на вопросы о своём приключении с Эльдеорином. Глядя на чёрную стеклянную воду, мой взгляд упал на обветренную деревянную платформу посреди озера. В памяти всплыл образ платформы, расположенной ближе к берегу, и как солнце отражалось, от покрывавшей её свежей белой краски.
Я постаралась выкинуть образ из головы, но разговор с Эльдеорином задел что-то во мне. Открылись шлюзы памяти, и я погрузилась в воспоминания о том дне.
Озеро сверкало под ярким солнцем, а тёплый летний ветерок пускал по его поверхности лёгкую рябь. Вдоль берега на деревьях пели птицы, не обращая внимания на двух огромных адских псов, храпевших в траве.
Я стояла по пояс в воде и хихикала, глядя на пятнистую форель, пытавшуюся обглодать мои пальцы. Нагнувшись, я сунула лицо в воду и пустила пузыри. Вместо того чтобы уплыть, она подплыла к моему лицу на расстояние нескольких сантиметров, и её большие круглые глаза уставились на меня. Мама сказала, что у рыб нет мыслей, как у нас, и мне стало грустно. Мне хотелось поговорить с ними и узнать, каково это прожить всю жизнь в озере.
Форель дёрнулась и уплыла. Я подняла голову из воды и увидела Димитрия, плывущего ко мне.
— Ты снова разговариваешь с рыбами? — подразнил он. — Дедуля сказал, что у тебя вырастут хвост и плавники.
Я откинула волосы с глаз.
— Он бы так не сказал.
Димитрий ухмыльнулся.
— Давай наперегонки.
— Нет, пока ты не извинишься.
Я повернулась к нему спиной.
Он драматично вздохнул.
— Прости меня.
Я развернулась и брызнула водой ему в лицо.
— Теперь мы квиты.
Он плескался и смеялся, и следующие несколько минут мы провели, обрызгивая и обливая друг друга. У нас никогда не получалось долго сердиться друг на друга.
— Теперь ты хочешь посоревноваться? — спросил он.
Ему нравились гонки, и он обычно выигрывал, но я с каждым днем становилась всё быстрее, особенно в воде. Папа сказал, что в пять лет он не мог плавать так же быстро, как я.
— Хорошо, — я повернулась, чтобы посмотреть на бабушку Ирину, которая сидела на веранде с видом на озеро. — Смотри на нас, бабуля!
— Я смотрю, — отозвалась она.
Мы с Димитрием нырнули в воду и поплыли к деревянной платформе, находившейся в шести метрах от берега. Я могла надолго задержать дыхание, поэтому оставалась под водой и плыла как Ариэль. Рядом со мной шныряла целая стая рыб, словно подбадривая меня.
Достигнув платформы, я глотнула воздуха и повернулась, чтобы плыть обратно. Димитрий подоспел, когда я оттолкнулась, и я ухмыльнулась от уха до уха. Я выигрывала.
Зная, что он всё ещё может меня поймать, я плыла изо всех сил. Как только я добралась до мелководья, я вынырнула из воды, задыхаясь, и стала искать Димитрия. Он всё ещё был в трёх метрах от меня.
— Я победила, — закричала я, широко раскидываясь руки. — Ты видела, бабуля?
С веранду послышались хлопанье в ладоши.
— Да. Теперь ты плаваешь, как маленькая рыбёшка.
Я подлетела к Димитрию, когда он финишировал.
— Я тебя на километр опередила.
— Это не так, — он стал угрюмым. — И это была не честная гонка, потому что ты использовала магию.
— Не использовала.
— Использовала.
— Дети, успокойтесь, — крикнула бабуля.
Я сложила руки на груди и взглянула на Димитрия.
— Ты всё время хочешь быть победителем. Ты просто завидуешь, что я становлюсь быстрее, чем ты.
— Только потому, что ты наполовину фейри, — произнёс он насмешливо. — Ты не настоящая Мохири.
Бабуля встала и направилась к нам.
— Дима, это было грубо.
Слёзы жгли мне глаза.
— Так и есть.
— Джереми сказал, что у настоящих Мохири нет магии.
— Джереми глупый и злой, как и ты, — закричала я и толкнула его.
Он толкнул меня в ответ.
— Это ты глупая.
Моё тело начало нагреваться, и я заплакала. Димитрий никогда раньше не говорил мне таких жестоких вещей, и от этого у меня болел живот.
— Ты злой, — я брызнула в него водой. — Ненавижу тебя.
Вода ударила в Димитрия вспышкой белого света. Он взлетел в воздух и с головой погрузился в воду.
— Дима! — закричала я в сторону того места, где скрылся в воде.
Кто-то промчался мимо меня и нырнул в воду. Бабулина голова вынырнула на поверхность, и она поплыла ко мне, держа на руках обмякшее тело Димитрия.
Позади меня раздавались крики, но всё, что я могла делать, это смотреть на бледное лицо и закрытые глаза Димитрия, когда бабуля несла его к берегу. Мама сбежала по ступенькам из дома и взяла Димитрия из рук бабули. Она положила его на причал и опустила голову к нему. Меня охватил холод от страха на её лице, когда она покачала головой в сторону бабули. Она начала дышать ему в рот, а бабуля прижалась к его груди.
Папа и дедушка Михаил прибежали на причал, и все они нависли над Димитрием, который по-прежнему не двигался. Я хотела пойти к ним, но моё тело было таким тяжёлым, что я не могла идти. Всё вокруг словно искрилось, и я ничего не слышала из-за звона в ушах.
Мама исчезла, а когда вернулась, с ней был Эльдеорин. Он коснулся лица Димитрия и что-то сказал маме, которая кивнула. Все наблюдали, как он положил руки на голову Димитрия, и моего брата охватило голубое свечение.
Прости, Дима. Пожалуйста, очнись. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я больше не могла видеть его сквозь слёзы, и я никогда в жизни не была более напуганной или одинокой. Я дрожала, зубы стучали, но я всё ещё не могла пошевелиться.
Сильные руки подхватили меня и прижали к тёплой груди.
— Папочка тут, solnyshko.
Я прижалась к нему, ища тепла и безопасности, но впервые в его объятиях не было утешения.
— Ты ранена? — ласково спросил он.
Я покачала головой, и он направился к причалу, где нас ждали бабуля и дедуля. Я судорожно оглядывалась в поисках Димитрия, но его и мамы не было.