— Нет, — отрезал я, — во-первых, бедности в вашем понимании у нас нет. Во-вторых, под отбросами я понимал другое: маньяки, педофилы, насильники. Всех тех, кого приговорили к казни, причем за что-то аморальное.
— Не вижу ничего страшного, — впервые вмешался Бератрон, — если все как ты рассказываешь, то плохого ты не делал. Но почему ты так раздражен?
— Потому что каждому я лично подписывал приговор. И это не просто казнь, а фактически самые страшные пытки, которые можно придумать.
— Всё равно, — ответил лич, — а сколько людей этот ваш реаниматор спас?
— Не знаю — не считал. Несколько миллионов, наверное.
Все задумались, переваривая мои откровения.
— Ты ничего не рассказал о своей семье, — наконец нарушила неловкое молчание Джула.
— Ты сегодня любопытна, — произнес я.
— Я всегда любопытна, я же все-таки женщина, — улыбнулась Джула, — но все-таки расскажи о своей семье.
— Девушка, — пунктуально поправил я, — нет у меня семьи. Вся кончилась.
— Это как?
— Несчастный случай приключился, только биологический отец остался.
— Соболезную, — Торрен похлопал меня по плечу.
— Чему? — неподдельно удивился я.
— Тому, что ты потерял семью, — растеряно произнес вампир.
— Несчастный случай начался, когда мой отец заделал моей матери меня. А когда я подрос, то позаботился, чтобы моя семья уже никого не побеспокоила.
— Извини, Сен, но то, что ты говоришь — мерзко.
— Еще раз, Тор: не тебе меня судить.
— Расскажи подробно. Я думаю, что ты не все сказал о семье, — попросила Джула.
— Да что там рассказывать? Ненависть, насмешки и презрение от матери, отчима, мелких братьев, даже от слуг. Доведут кого угодно. Я случайный ребенок, ненужный. У меня хорошая память. А когда они попробовали устроить заговор, то было истинным наслаждением отправить их всех на плаху.
— Я бы не смог, — признался Торрен.
— А ты и не был в такой ситуации, чтобы так говорить, — резко ответил я, — твой отец тебя любит и помог тебе бежать, когда ты вляпался в дерьмо. Отмечу, что с риском для своей репутации и, может быть, для жизни. Не знаю ваших законов, поэтому не могу точно сказать.
— Он мне не помогал, — насупился Тор.
— Брось, — отмахнулся я, — ты бы не смог уйти из дома, если бы тебе не позволили это сделать. Бежал ты не голышом, а с припасами, деньгами и оружием. Думаешь, доверенные слуги твоего отца ничего не заметили?
Вампир помолчал и задумчиво произнес:
— Возможно, ты прав. Действительно, есть несколько неувязок.
— А что за заговор? — спросила Джула.
«Что-то она чересчур разговорчива сегодня».
Женщина и любопытство — это почти синонимы.
Я рассказал о заговоре и своей роли в его предотвращении. После окончания рассказа высказался лич:
— Это всё, конечно, интересно. Но почему ты об этом не рассказал раньше?
А действительно, почему?
— Не знаю. Может быть потому, что вы все стали мне дороги, а мне не хотелось бы выглядеть в ваших глазах чудовищем, — я достал папиросу, — никто не будет против, если я закурю?
Дождавшись разрешения, я прикурил сигарету, вдохнул ароматный дым и продолжил:
— К тому же я очень сильно от вас отличаюсь. Физиологически. У меня множественное сознание, сильная регенерация и способность увеличивать скорость восприятия в тысячу раз. Мой мозг настолько сильно изменен, что я не могу считаться человеком, мой организм модифицирован не меньше мозга — теоретически я даже могу есть траву, чтобы выжить.
Меня еще долго спрашивали о моей жизни, пока не вмешался лич.