— А как вы хотели, Вадим Егорович? Мне его в плену держать прикажете?
— Почему бы нет?
— Так по-вашему, пожизненное содержание в тайной тюрьме, которой, разумеется, не существует, лучше, чем быстрая смерть? Не отвечайте, это риторический вопрос. Если это успокоит вашу совесть, покойный был конченной сволочью. Насильник, убийца, да и вообще, есть основания полагать, что это бывший разбойник. Великий князь вообще…Прикройте дверь, Вадим. И сядьте.
Вадим сел в кресло, Михаил сложил руки на столе и начал говорить:
— Некоторое время назад великий князь Константин резко переменился. Это заметили все, кроме, пожалуй, его отца. Император витает в столь высоких эмпиреях, что высоты полета его мысли понятны лишь князю Плечееву-старшему. Так вот, великий князь не перестал посещать салоны, устраивать дебоши и так далее. Но его обычные друзья, гуляки и пропойцы, как-то резко отошли на второй план. Он окружил себя отпетыми негодяями. Думаю, именно они стоят за серией побегов из тюрьмы. Он немного напоминает мне Иоанна, построившего эту Слободу. Тот тоже окружал себя сомнительными личностями, преданными исключительно ему. Так что, боюсь, расчёты нашего высшего света на то, что после прихода Константина к вершинам власти он поделится ею с вельможами, неверны. Он скорее возвысит своих теперешних приближенных, а старую аристократию попросту перебьёт. Знать бы, каков интерес Романа во всём этом… Его Величество ведь такое не простит, даже если придётся Константина лишать права наследования. В конце концов, есть закон Великого Петра, согласно которому Император может назначить своим наследником кого угодно.
— Кого угодно?
— Да, только не распространяйтесь об этом. Тот закон редко применяется. Но, вполне может быть, что придётся, если Константин пойдёт вслед за своим братом.
— Так что такого Роман натворил?
— Его Императорское Высочество Роман Андреевич, — холодно поправил его Валицын. Он встал, сложил руки за спиной и принялся шагать по комнате.
— Великий князь увлекся вещами, которыми не стоит увлекаться. Связался с людьми, с которыми не стоит связываться. Они наделали много того, чего делать не стоит. Это всё, что вам можно знать.
— Скажите, — аккуратно спросил Вадим, — а у этих людей не было рисунков, статуй или ещё чего-нибудь с рисунком змеи?
Валицын встал как вкопанный.
— Что!? — Вадим впервые в жизни услышал, как кричат шёпотом.
— Да так, пришло в голову случайно одно воспоминание…
— Говорите.
— Дело в том, что в детстве мне нянька рассказывала про тех, кто жил на этой земле до того как…
— До того как пришли мы? Здесь жили вы, тёмные племена.
— Нет, те, кто жил до нас. Люди, которые молились змеям.
Михаил посмотрел на него очень внимательно.
— Вадим Егорович, — сказал он мягко, но настойчиво, — Идите спать. Вы устали.
Вадим встал и вышел. Он чувствовал себя круглым дураком. Дёрнуло же его начать эти сказки рассказывать…
Следующие несколько дней он провёл в особняке Валицыных. Вкусно ел, отсыпался, читал книги из удивительно богатой библиотеки особняка, и в целом чувствовал себя хорошо. Впервые за долгое время он обрел душевное равновесие. И вот однажды вечером, когда он листал редчайший экземпляр древней рукописи, описывающей события, сопровождавшие окончание войн центральных и западных земель будущей Империи, в библиотеку вошла Наталья Валицына. Она была необычно тиха и смотрела на него как-то странно.
— Вадим Егорович, скажите, вы были близки с родителями?
— Да, разумеется. К чему вопрос?
Вместо ответа она протянула ему конверт.
— Вам не положено это читать, но я взяла на себя смелость.
— В чем же дело?
— Прочтите.
Вадим вытащил из конверта письмо, адресованное Михаилу Валицыну, и прочитал его.
— Это правда? — спросил он у Натальи, после того как дочитал. Она кивнула.