Мнения, что это вообще такое, расходились — то ли другой мир с другими законами, который земные религии посчитали загробным, кривое отражение реальности, то ли — и правда загробный мир, если религии оказались правы и души уходили после смерти именно туда. Судя по наличию легенд, в старые времена связь эта была крепче, потом ослабла, а потом что-то случилось — и связь восстановилась, да ещё так, что законы двух сторон перемешались и Землю наводнили выходцы оттуда. Как это сказалось на Той Стороне, никто не знал, потому что оттуда ещё никто не возвращался — во всяком случае, в сознательном виде, — но, наверное, какое-то влияние она тоже претерпела.
Почему примерно одновременно жахнуло по всему миру и накрыло не только ближайшие окрестности — тут внятного объяснения не существовало. Или, во всяком случае, Дрянину не попадалось достойное доверия. То ли эти проходы когда-то существовали и были запечатаны, а после встряски распечатались, то ли сдвинулось что-то в мироздании — как гласила одна старая пословица, даже соломинка способна переломить спину верблюду. Просто последняя капля в чашу, переполненную напряжением.
— Вы говорили об этом остальным следователям?
— Нет.
— А они спрашивали?
— Да, — неожиданно ответил Смотритель.
— Тогда почему ответили мне? — растерялся Дрянин.
— Тебе можно знать, — расщедрился он на пояснение.
— Почему?
— Это твоя природа.
— Знать? — хмыкнул Серафим.
— Дверь, — невозмутимо откликнулся привратник.
— Я — дверь? — опешил Дрянин. Такой версии собственного существования он ещё не встречал.
Смотритель некоторое время поколебался — кажется, впервые за этот длинный и странный разговор, — но потом всё-таки выдал ответ:
— Нет.