– Сафф?
– Думаю, настало время паниковать.
– Ты её не видел?
– Нет.
– Так вы будете сому или нет?!
– Давай. Побольше. И зажги лампы!
На свету Наррайн сбросила камуфляж, отчего её тяжёлые латы приобрели белоснежный цвет Варраден с их уникальным алым рисунком – расходящимися от воротника алыми полосами. Они изображали падающие лучи свете во время солнечного затмения, сама звезда рисовалась на шлеме, когда брат или сестра получали титул.
Очевидно, поняв, что в доспехе лучше сидеть как обычно, она сбросила ноги со стола и скинула шлем. Серебристые крохотные чешуйки сливались в пластинки, отчего лицо мидду напоминало вырубленное топором из мрамора. Это обедняло их мимику, однако давало отменную защиту как от песка их родного мира, так и от кухонных ножей. Впрочем, покрыта ими только передняя часть тела, хребет и лопатки – остальное это шершавая, жёсткая, серая носорожья кожа.
– Весёлые деньки, не так ли?! – спросила она с характерным тембром.
– Обхохочешься.
–Брр… Так серьёзно.
– Я думал, а ты меня отвлекла, – он помассировал виски. – Как ты сюда проникла?
– Захотела и проникла! Неужели ты думаешь, что ваши протоколы Союза идеальны?! Да в них дыр как в стрелянных мишенях! Запомнишь одну комбинацию – она сработает везде!
– Гениально. А теперь второй вопрос – что ты здесь делаешь?
– Ну… – она мечтательно крутанулась в кресле.
– Только не говори, что нашкодила и прячешься от Ура.
– Нет! Ни в коем случае! Никогда… Почти… Он сказал, что моя помощь может быть полезна – на Альфагемоне неспокойно, но запретил выходить за пределы Цитадели. Чтобы я «не раскачивала лодку бессмысленным насилием»!
– Слышал, ты всё же сбежала.
– Инкогнито!
– Тебя пытались арестовать за пьяную драку.
– Эй! Я никогда, никогда не допиваюсь до чёртиков! Помалу – да… Но… Ты никогда не дрался в салуне?! Это потрясающе! Они двигаются как пьяные… Потому что они пьяные! Такого больше нигде нет! Неожиданности, удары, метание кружек, столов, посетителей! Уф! – она легко рассмеялась, почти без акцента.
– А кто-нибудь о твоих похождениях знает?
– Нет, это частная акция! Клянусь!
Значит, правду говорит. Сидера никогда не бросает слова на ветер, и если она что-то пообещала, то выполнит. Даже в ущерб себе и окружающим. Чаще всего в ущерб себе и окружающим.
– Ты хочешь подраться?
– Вот теперь мы говорим на одном языке!
Служебный бот принёс напиток. Нектарный аромат наполнил кабинет, когда сому разливали по стаканам.
– За людей! – поднял тост Оклайн.
– За милосердие! – она отпила. – М-м-м… Вкуснотища!
– Она ещё и лечит.
– Это дело десятое. У меня таких шрамов нет, чтобы постоянно экзоскелет носить, – она замялась, поняв, что слишком резко разрубила правду-матку. – Кхм-кхм… Я бы хотела поговорить о деле.
– Во-первых, откуда ты узнала, что мы тут заняты… кое-чем?
– Этот надутый индюк Аррас притащил записи, что якобы вы люди снова занимаетесь каким-то безумием. В общем, как обычно.
– Варайну?
– А кому же ещё! Но они забыли, что я в Цитадели.
– И ты тут же всё узнала?
– Не поверишь, и пяти минут не прошло, как всё у меня на руках оказалось! Даже проще, чем воровать еду в столовой!
– И что же там было?
– Ничего особенного. Какая-то летающая каракатица, что разбирала завалы, и ещё ваш вчерашний штурм полицейского управления. Сегодня вы объявили, что выжгли ещё одну бандитскую шайку, и я подумала, почему бы не присоединиться? Вряд ли я нарушу так баланс? Но когда пробралась сюда… Столько всего увидела!
– Боюсь представить.
– Ага! Так чем вы тут занимаетесь? Я никому не расскажу. Если позволишь, я даже постреляю и сломаю пару кривых морд? Идёт?!
– Вряд ли… Если руководство прознает, что ты тут… Я не хочу кончить жизнь в усилителе боли.
– Клянусь, что буду нема как рыба!
– Это их не убедит.
– Как всегда! Тупая бюрократия!
Как же она права! С одной стороны, вряд ли хоть кто-то одобрит вмешательство Варраден, с другой стороны, Сидера действует от своего имени, да и её навыки всегда пригодятся.
– Нужно подумать. В тишине.
– Как скажешь.
Он ходил из стороны в сторону, пытаясь сосредоточиться. Тик-так, тик-так, тик-так. Часы на стене отбивали свой ритм. Тик-так, тик-так, тик-так. Никак не получалось собраться с мыслями. Разум будто в прострации, ничего путного не приходит.
Воздух натянулся струной, стал холодным, абсолютно прозрачным. Его можно задеть когтем и поиграть как на арфе.