— Че не так? Платить — плати, — голова равнодушно отгоняет комара-кровососа мозолистой ладонью. — А коли не устраивает…
ХЛОП!
Комара прибил, а потом вернул на меня свой тяжёлый взгляд исподлобья. Глаза красные от недосыпа, рожа перекошенная. Злиться за доченьку свою, вот и решил подстроить мне подлянку. Ну ладно.
— Вали из земли дреговичей, хочешь сказать? — приподнимаю бровь.
— Угу, на все четыре стороны, — кивает.
Стою, размышляю.
Вокруг вонючее болото. По берегу — деревца, запорошенные мхом. Запах неприятный, аммиачный, напоминает вонь ресторанов общепита… дыра.
— Ну тогда по рукам? — тянет мне руку.
Ладно, батенька.
— По рукам!
Двое молодцев, сопровождавших нас до места, смеются.
— Осваивайся, Дроченъ, и про подать не забывай, как договаривались, чтобы во сто крат, — голова молодецки бьет мне ладонью по плечу, знает же засранец, что я держусь из последних сил.
— А забудешь — напомним, — пять копеек от одного из сопровождающих.
— Не забуду, — сквозь зубы. — Спасибо, что помогли.
Голова плечами жмёт — не благодари, от души все.
— А к дочери моей — ни ногой!
Ответа не ждет. Разворачивается и чапает прочь, шаркая ногами. За ним идут двое прихвостней детин. Голова не оглядывается, а его прихвостни шеи свернули — пялятся на меня. Один даже споткнулся об корягу, теперь прыгает на одной ноге, хромает. Вот идиот. А вообще — пяльтесь, будет что пообсуждать потом на поселении.
Я посреди болотистого леса, в земле дреговичей. Без инструмента, без зерна на засев, без дома.