Я пожал плечами, и проводил его удаляющуюся фигуру взглядом. Добродушный и открытый здоровяк еще тогда, с первого взгляда, мне понравился. Есть такие люди — как их жизнь не бьет — они всегда полны оптимизма, и никогда не унывают. Они легки в общении, и с первых же слов с ними рядом чувствуешь себя, как со старыми знакомыми. Вот к таким людям относился Пирит, так что я искренне пожелал ему удачи. И поехал заселятся в постоялый двор — я планировал прожить пару-тройку дней в этом городе. Нужно было прикупить немного провизии, и некоторые вещи. А еще я хотел наведаться к цирюльнику, и подстричься. Дело в том, что мои волосы имели одно неприятное свойство — как только они перерастали определенную длину — они начинали хаотично торчать. И утро нужно было начинать с приведения прически в порядок, чтобы не выглядеть огородным пугалом. А мне было лень это делать. Так что я обычно просто максимально коротко стригся, и вновь забывал про это на пару месяцев. Так размышляя, я ехал в постоялый двор. Прохожие испуганно расступались перед моей Муркой, а вот детвора восторженно глазела на нее. В общем, и тех и тех можно было понять — даже в городах всадники на химерах встречались достаточно редко. А уж на ездовых кошках — и подавно. Обычно для создания химер использовали лошадей — это было проще всего. Были и более экзотические варианты — к примеру, пару раз я видел ездовых ящеров, и один раз — ездового паука. Но вот кошек я пока не встречал, так что в этом плане я достаточно оригинален.
После получаса блуждания по узеньким улочкам я нашел постоялый двор — назывался он «Расти пузо». Мне понравилось название — на мой взгляд, оно ненавязчиво намекало про отличную кухню в этой забегаловке. Проверим, проверим.
Когда я заехал во двор, ко мне направился какой-то мужик. С недовольным видом оглядел мою Мурку:
— Свою зверюгу будете заводить сами. У нас есть стойло и для химер, обойдется в шесть медяков в день. Пошли, покажу, куда ставить. Да, кстати, чем кормить ее?
— Мясо, рыба.
— Ну, это можно. Но это еще по три медяка в день.
Мы зашли в конюшню. Длинный ряд стойл для коней заканчивался большой, трехметровой клеткой. Клетка была стальная, из прутьев в два пальца толщиной.
— Солидно — пробормотал я себе под нос. Но мужик очевидно, услышал мои слова:
— А иначе нельзя. Был тут у нас один, когда клетка была еще деревянная. Так он поставил свою химеру — какое-то совсем непонятное чудище, и тоже наказал кормить мясом. А она, паскуда, ночью прогрызла себе проход, и сожрала одного коня, и передавила всех остальных. Шестерых отличных коней! — у мужика аж непроизвольно сжались кулаки, когда он это рассказывал — так мы тогда покупали новых нашим шестерым постояльцам. Этот гад отказался платить за коней — мол, я вам оставил — вы и виноваты. Ладно, сейчас я открою.
Подойдя к клетке, он с натугой начал отвинчивать запор, сильно напомнивший мне банковские сейфовые системы. Пол-минуты неприятного металлического скрипа — и замок поддался. Мужик потянул дверь на себя.