Впрочем, он не заставил себя ждать.
— Эй ты, светлость! — Мартон вдруг вскочил с места и замахал в сторону магички и её призрака руками: — Не позволяй ей пить слишком много!
Однако было уже слишком поздно: будто влекомая духом противоречия, девушка основательно приложилась к фляге с неразбавленным тонизирующим бальзамом. Уже в следующее мгновение глаза её полезли на лоб; давясь приступами мучительного кашля, магичка бешено заозиралась по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ей унять пожар в горле.
Мартон с досадой хлопнул себя по бедру:
— Да три шпиля Больфано тебе в… в спину! — Под суровым взглядом Эйдона гвардеец в последний момент смягчил ругательство и, словно оправдываясь, добавил уже тише: — Так ведь горло себе сожжёт…
Эйдон насмешливо улыбнулся: и правда, отчего же призрак не желает иметь с юношей никаких дел?
— Вежливость, Мартон. — Капитан подхватил собственную флягу с водой и тяжело поднялся с земли. — Помяни моё слово: вежливость откроет перед тобой множество дверей.
Гвардеец проворчал что-то неразборчивое, но Эйдон, всё ещё посмеиваясь, уже медленно ковылял в сторону соседнего костра. Лучшей возможность завязать разговор могло больше не представиться.
* * *
Что бы ни плескалось внутри «позаимствованной» призраком фляги, содержимое её было поистине ужасным. От горечи у Кристины выступили слёзы, в обожжённом горле першило, на языке остался резкий привкус спирта; девушка глубоко задышала, энергично обмахивая мгновенно вспыхнувшие щёки руками.
— Боже, ну и отрава… — прохрипела она.
В голове мелькнула абсурдная, хотя и несколько запоздалая мысль: а что, если во фляге могла оказаться какая-нибудь техническая жидкость, вроде полироля или слабой кислоты? Может, как раз об этом и кричал им Мартон? Идея, тем не менее, была настолько нелепой, что девушка только скептически хмыкнула — и тут же снова зашлась сдавленным кашлем.
Между тем Хель отнеслась к этому замечанию со всей серьёзностью. Фляга, будто сама собой, перекочевала в руки светловолосой, после чего та быстро поднесла горлышко к носу. Секунду спустя, явно не удовлетворившись результатом, Хель пролила несколько капель рубиновой жидкости на сложенную лодочкой ладонь.
— A
Кристина сразу же ей поверила: к этому моменту она уже и сама заметила, что состояние её странным образом улучшилось: в голове прояснилось, а безысходность и страх, вязло огрызаясь, отступили на самый край сознания, где их подменили решимость и умеренный оптимизм. Она выберется отсюда. Чего бы это ни стоило, она во всём разберётся и вернётся домой. А заодно утрёт нос этому свихнувшемуся от безнаказанности шутнику.
Пылкое воодушевление, так внезапно появившееся, настолько же внезапно улетучилось, и Кристина криво усмехнулась: хорошо, что она не сказала этого вслух. Делать громкие заявления — это одно, а вот воплощать их в жизнь — совсем другое. Сыграть с Духом в его игру, и не просто сыграть — обыграть его! Одного упрямства для этого было явно недостаточно.
И тут же, словно в ответ на её невесёлые мысли, в шуме ветра и шелесте листвы зазвучали слабо уловимые шорохи и шепотки — слишком тихие, чтобы быть настоящими, но в то же время слишком отчётливые, чтобы их можно было бы с чистой совестью отбросить в сторону. Кристина резко обернулась к призраку:
— Ты это слышишь?
Хель ответила не сразу. Кристина уже привыкла, что время от времени та впадает в странное состояние, похожее одновременно и на отрешенную задумчивость, и на глубокий сон или даже кому. В другое время она даже не стала бы обращать на это внимание, но сейчас затянувшееся молчание призрака взвинчивало нервы до предела. В конце концов Кристина не выдержала и потянулась к плечу призрака — но не успела: в самый последний момент по телу Хель пробежала зыбкая рябь, и она равнодушно заявила:
— Они ищут тебя.
— Кто ищет? — опешила Кристина, чувствуя, как руки покрываются гусиной кожей, а по спине побежали мурашки.