Тонкий хвост черной тени показался в вырезе у самого горла, Марфа, видимо собрала последние силы и рванулась так, что шест зазвенел. В тот же миг тень ринулась вверх, оплетая горло кольцом, полезла в рот под повязку, но прежде чем она целиком нырнула внутрь, Семен схватил ее за хвост, дёрнул назад, намотал на руку.
— Ра! Сюда!
Девушка рванулась как спринтер, сорвала со рта Марфы повязку, помогла ей вытолкать наружу остатки облатки, схватила за голову и притянула к столбу:
— Терпите, терпите!
Семен бросил тень в серебряный таз, вода пошла волнами, будто вскипая на глазах. Кусимир, задрав хвост трубой, бросился к тазу, прижимая уши, утробно завывая, принялся кружить вокруг. Тварь издала низкий вой, недоступный человеческому уху, но от того не менее ужасный. Ра, державшая челюсть Марфы, всхлипнула.
— Не горящее в огне враз утонет в кипятке, — Семен бросил в серебряный таз горсть травы из склянки и вода начала пузыриться. Тень взвыла ещё громче и распалась, разошлась, исчезла. Кусимир мякнул и отошел.
Семен сказал:
— Теперь можно её развязывать. Все кончено.
— Хорошо, господин, — промямлила Ра и отпустила руки.
Давясь, Марфа вымолвила:
— Ну и подонок же ты!
— Скажи лучше, ты видела его?
— Что б ты сдох, Семен!
— Отвечай, или я начну всё заново!
— Видела, но я его не знаю! Не знаю! — прошептала она и заплакала, повиснув на верёвках.
Ра осторожно освободила её. Когда сняли рубашку, все тело Марфы было в порезах и ссадинах от веревок.
— Зачем было так биться⁈ — покачав головой промолвил Семен и велел разложить на диване простыни.
На них он положил Марфу и дал Ра пузырек с белой мазью, пахнущей цветами — обрабатывать ссадины и ранки. Когда пальцы Ра коснулись её, Марфа тихонько заплакала.
— Ну что ты? Все уже кончилось, — произнёс Семен.
— Я… я дуу-у-мала… что ты-ы хочешь меня… убить…
— Разве ты не помнишь, что устав запрещает убивать людей?
— Я-а… так ич… ис… пугалась!
— Ты думала, я пойду на убийство и отдам триста лет из-за тебя? — усмехнулся он. — Вот это самомнение!
— Ты… — задохнулась она. — Ты просто… Просто фуфлыжник. Вахлак! Захухря!
— Где ваше благородное воспитание и тонкое обращение, барышня? Ну ладно, лучше ругайся, чем лить слезы. Ра! Прибери тут.
— Да, господин. Я сейчас.
Она накрыла Марфу тонкой простынкой, унесла свечи и таз, поставила на место стеллаж и собирала в пакет веревки. Кусимир подошел ближе, поставил на диван лапы и принялся нюхать Марфу.
— Со мной все хорошо, — сказала тихо Марфа.
Кусимир тут же вскочил на диван, сел рядом с ней, навалился спиной и подняв заднюю лапу, принялся ее вылизывать, как ни чем ни бывало.
Ра вдруг тихонечко рассмеялась. Семен посмотрел на нее, перевел взгляд на кота и тоже усмехнулся. Марфа погладила его:
— Маленький котик, тепленький животик!
— ФФФ, — сказал Кусимир, спрыгнул и ушел.
— Что такое⁈ Коты любят ведьм!
— Он испугался, — сказала Ра.
— Оставим кота в покое. Ра иди к себе. Марфа, ты видела колдуна? Расскажи о нём, — приказал Семен.
Марфа приподнялась на локте, потянулась за водой. Простынь слетела, обнажая верхнюю часть тела. На нежной коже вспухали синяки и багровые полосы.
— Ну и зачем было так рваться⁈
— Интересно, что бы делал ты, если б тебе читали заговор на смерть? До сих пор не пойму, почему ты решил так сделать⁈ Я думала, ты поймаешь след проклятья у меня внутри и потянешь, как и договаривались! А вместо этого ты сделал что⁈ А⁈ Зачем⁈
— Зачем? Ты же знаешь, как тонок бывает след. Колдун мог давно отвязать себя. Сама знаешь, как часто этот ритуал дает сбой. Я решил проклясть тебя еще раз. Ты уже проклята потому на мой зов сразу прибежало уже наложенное проклятье. Даже близость кота не остановила, какая ты была лакомая добыча — уже готовенькая, не нужно бороться с твоей силой, ты уже повержена, остается только войти и сожрать твое сердце. Я сразу подумал, это лучший способ. Скажешь, нет? Колдуну не обойти такое. Если б только он сам снял проклятье заранее, другого способа обойти не было. Он попался бы в любом случае. И я был прав.
Она промолчала и спустя несколько мгновений тихо произнесла:
— Было очень страшно… и всё равно ничего не вышло. Говорю же — я его не знаю. Просто лицо. Человек… лет тридцать.
— Опиши его лучше. Подумай. Где-то ты встречала его. Вспомни. Сосредоточься, Марфа.
Она пожала плечами и болезненно сморщилась:
— Я его знаю, но я не знаю!
— Чего ты не знаешь?