«Кроме того, что я сейчас разговариваю с птицей», — кивнув сам себе, он снова запускает пальцы в волосы, ероша их ещё сильнее.
— Слушай, это, конечно, всё глупо выглядит, и, может быть, даже звучит… Но, я всё-таки скажу. Подумай о чём-нибудь. Можешь даже о том, что ты только что пытался мне сказать.
«Что сказать?»
— Стоп, — Макар выдыхает с облегчением, а Костя замирает, медленно, по-совиному, моргая. — Понял.
Уханье служит ответом, но Макар лишь поднимает руку, прося замолчать.
— Думай, Кость, думай. Я твоего птичьего языка не понимаю.
«Да иди ты» — обиженно отзывается Костя в чужой голове и отворачивается к стене.
— Если пойду, ты так и останешься в таком виде. А вечером родители придут… Тебе влетит, даже если я прикрою.
Костя тут же поворачивает голову обратно, топорщит перья так, что в раз становится ещё больше.
«Да за что⁈»
— Не ори. Давай лучше обратно, — Макар морщится от чужого вопля в голове и трёт виски.
«Нет!»
Костя хлопает крыльями об пол и снова отворачивает морду, но в этот раз в другую сторону.
— Да, — безапелляционно. — Обратно.
«Ты что-то какой-то больно спокойный» — склоняет к плечу голову Костя. Моргает, на мгновение скрывая жёлтые глаза за пушистыми веками.
— А у меня варианты есть?
«Я птица, Макар! Пти-ца!» — Костя ещё пару раз машет крыльями.
— Ты истеричка, а не птица! — выходит из себя Макар, хлопая ладонью по полу. — Крылья в локтях согни, или как это у птиц называется. Заложи их за спину. Ну⁈
«Раскомандовался…» — бурчит Костя голосом в голове, но требование выполняет.
Машет крыльями какое-то время, пытаясь собрать их то так, то эдак. Но потом, кажется, что-то начинает получаться, потому что крылья ложатся как надо и больше не выглядят, словно метущие по полу пернатые тряпки.
— Молодец. Идём в комнату, — Макар поднимается, отряхивая штаны, и замирает, пойманный клювом за штанину.
«Эй, эй! Понеси меня! Я же птица!»
— Птица? Лети тогда сам.
«Тебе чего, жалко что ли?» — голос в голове звучит обиженно и Макару даже по пернатой морде заметно, как брат куксится.
— У тебя когти острые, — напоминает Макар, но всё-таки подставляет руку.
«Я осторожненько» — обещает Костя, перебираясь на руку. Цепляется лапами за ладонь, а когда Макар его поднимает, ещё больше ослабляет хватку, утыкаясь клювом в плечо.
— Обратно ты всё равно будешь перекидываться, — напоминает Макар, осторожно прикрывая за собой дверь и возвращаясь в их спальню. — Без вариантов.
«Ты не знаешь насколько это больно!» — Костя непроизвольно сжимает лапы сильнее, впиваясь когтями в незащищённую кожу, и вздрагивает, когда Макар болезненно шипит. Разжимает резче, чем, кажется, рассчитывал, и скатывается с руки на кровать, к которой они успели добраться.
— Знаю, почувствовал. Но думаю обратно не так больно.
«Ну или хотя бы не неожиданно» — заканчивает мысленно Макар и получает недовольно-прищуренный взгляд.
«В обратную сторону тоже работает».
Макар чертыхается вслух и, развернувшись, пинает так и валяющуюся кучей одежду.
За спиной тут же раздаётся недовольное шипение, на что Макар только скалится, припечатывая, обернувшись обратно:
— Давай. Обратно, — о том, что обратно может и не выйти, при сложившихся обстоятельствах он старается даже не думать.
«Не могу» — сдувается Костя, дёргая лапой в попытке освободить её от схватившего за когти злого покрывала.
— И что ты предлагаешь? — Макар недовольно щурится, рассматривая пернатого брата, но тот в ответ не смотрит. Так и отводит взгляд, пряча глаза.