Кашляя и задыхаясь, добрались до «Газели». Нонна сначала помогла Марине забраться в машину, затем сама заняла место на водительском сиденье. Без промедления завела двигатель.
— Нахрен отсюда!
«Газель» выехала с территории посёлка. Марина разглядела вдалеке на пустыре несколько десятков фигур. Монстры. Они стояли, смотрели, как горит их убежище. Неприкаянный твари. Послышался звук сирен. Когда «Газель» подъезжала к опушке, мимо промчались три пожарных машины.
Марина откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза. Сквозь сомкнутые веки просочились слёзы.
— Семён погиб. Как же так… Я сказала ему, что мы туда не умирать идём. Солгала.
Нонна вздохнула.
— Он спас тебя. На спас. У него грехов было выше крыши, теперь он их искупил. Я отчего-то уверена, что он погиб с улыбкой, чувствуя себя свободным.
— И Духа города больше нет. Совсем нет. Слишком высока цена. Слишком…
— В смысле нет? Он ведь в тебе.
— По сути, он стал огнём. И истратил себя. Полностью. Это была его жертва. Это было его решение. Наше. Мы выбрали из двух зол меньшее.
— Вот дела, — нахмурилась Нонна.
Какое-то время ехали молча. Потом Марина поинтересовалась:
— А как там Вадик?
Нонна прикусила губу, напряжённо глядя на дорогу за лобовым стеклом, словно раздумывая, стоит ли рассказывать о том, что произошло за зимние месяцы. У Марины появилось нехорошее предчувствие.
— Поначалу всё было хорошо, — наконец заговорила Нонна. — Вадик привыкал к новому месту. Я покупала ему всякие шмотки, гаджеты. Хоть как-то пыталась вернуть ему детство, сделать его жизнь нормальной. Вот только нормальность для таких как он… это просто иллюзия.
Она рассказала о проблемах, которые у неё возникали: как легализовать Вадика? Ему осенью надо было идти в школу, а документов на него нет. А если заболеет и потребуется положить его в больницу?
Много бытовых, но от этого не менее сложных вопросов.
Впрочем, однажды эти вопросы перестали быть актуальными, потому что жизнь внесла свои безжалостные коррективы.
Вадик ножом порезал пацана своего возраста.
— Должно быть мальчишка сам к нему прикопался, — оправдывала его Нонна. — Не так чтобы сильно, но… шрам останется. А потом Вадик сбежал. Я обошла каждую улочку, подворотню. Бесполезно.
— Может, Вадику в этом мальчишке привиделось чудовище? — предположила Марина, очень опасаясь своей правоты.
Лицо Нонны будто окаменело. Она продолжила тихо:
— Не исключаю. Поначалу он звал по ночам Ярослава, Ингу, тебя… Будто на помощь звал. Я надеялась, что со временем это пройдёт. А иногда он с такой злобой глядел на прохожих, будто видел в них монстров. Я давала ему успокоительное. Он не хотел его принимать, говорил, что с ним всё в порядке, что он не псих. А потом всё как будто стало лучше. Кричать во сне перестал. Злость исчезла. Но, как оказалось, эта злость всего лишь притихла на время.