— Божественность, прощай! — прошептал голос. — Здесь метафизика всех магов и чернокнижие священны; здесь линии, круги и знаки…
Голос становился все громче, с ним вместе поднимался из кресла и говоривший мужчина. Наконец он выпрямился в полный рост и повернулся лицом к капитану Фоксу. Это был не сэр Чарльз; он ничем не напоминал его, хотя лицо светилось бледностью, а борода была густой и очень черной.
— Да, — продолжал он, удовлетворенно кивнув и покосившись на оставшуюся на столе книгу, — как раз то, чего Фауст желал больше всего!
Он улыбнулся, затем с шумом захлопнул книгу и обратился к вошедшим:
— Я ждал вас, капитан Фокс.
— Значит, у вас есть передо мной преимущество, сэр.
— Мое имя… Нет, вам оно покажется слишком труднопроизносимым. Поэтому называйте меня… — иностранец помолчал и покосился на оставленную книгу, — Фаустом.
Капитан окинул незнакомца внимательным и холодным взглядом и спросил:
— Я должен понимать это так, что вы колдун вроде того Фауста, амбициозное заявление которого только что нам процитировали?
— У меня много ипостасей.
— А сейчас вы именно Фауст?
— Вам прекрасно известно, капитан, что я нахожусь здесь, чтобы приготовить дом для Эдварда Уолвертона, сына моего покойного друга. Другой цели у меня нет.
Капитан Фокс продолжал пристально смотреть на незнакомца и выдержал его необычайно яркий и по-змеиному холодный взгляд.
— Вы лжете, Фауст, — нарушил он наконец затянувшееся молчание. — Сэр Чарльз Уолвертон не умер.
— Я был с ним в Праге, капитан. Я был свидетелем его смерти.
— Нет, — возразил капитан Фокс, высоко поднимая фонарь, чтобы осветить дверь в дальней стене. — Уолвертон здесь. Я ощущаю его присутствие в этом воздухе.
— Не ожидал, что вы так по-женски боязливы, капитан, — заметил незнакомец, презрительно ухмыльнувшись. — Пугаться теней!..
— А что такое тень, — парировал капитан Фокс, — как не предупреждение о близости человека, который ее отбрасывает?
Он снова поднял вверх фонарь, поманил к себе Иверарда, а затем повернулся к чужеземцу.
— Вчера здесь видели две повозки, — сказал капитан, — нагруженные ящиками. Что в них было?
— Скарб Эдварда Уолвертона, перешедший к нему по наследству от отца и доставленный сюда из Праги.
— И где же эти ящики сейчас?
— Что за вопрос, капитан, конечно в подвалах, — ответил чужеземец, устало улыбнувшись и махнув рукой в сторону двери в дальней стене. — Уверен, вы знаете туда дорогу.
Капитан Фокс бросил взгляд на своего товарища, а затем продолжил путь, войдя в узкий сырой коридор, миновал еще одну дверь и стал спускаться по ступеням. Камни под ногами оказались очень скользкими, и он едва не упал. Капитан остановился и напряг зрение, пытаясь разглядеть конец прохода впереди, но чернота, казалось, поднималась из подземелья подобно густому туману, и он ничего не смог увидеть дальше двух-трех метров. И все же где-то в глубинах его зрения стали появляться наползавшие друг на друга видения. Он вспомнил слова Фауста: линии, круги и знаки. Сейчас они возникали в его воображении, словно все эти пятнадцать лет оставались нарисованными мелом на полу или начертанными кровью на стенах. Спускаясь все глубже в подвалы, он почти не сомневался, что эти колдовские знаки по-прежнему там, что они ждут его; не только знаки, но и что-то еще худшее. Тогда камни подземелья тоже были скользкими, как и ступени сейчас. Капитан Фокс присел, прикоснулся пальцем к поверхности каменной ступени и поднял руку к свету. Он не сразу осознал, что его губы шевелятся, шепча молитву.
— И даже, — шептал он, — пусть выпало пройти долиной тени смерти, не побоюсь я никакого зла, коль благодать Твоя со мною. Коль благодать Твоя со мною.
На какое-то мгновение его охватили воспоминания. И все же, продолжая путь, он так и не избавился от страха, а свет его фонаря по-прежнему не мог проникнуть сквозь тьму, наполняющую подземелье.
— Вы найдете ящики, двигаясь прямо вперед.