Рассматривая убежище, Макс приметил вентиляцию, разнообразие консервов на полках, оборудованный медицинский саквояжик, пару теплых стеганых одеял, и некоторые боеприпасы, которые он немедля скидал себе в рюкзак. Поковырявшись в медицинских препаратах, он половину отбраковал, а остальное так же удостоилось места в его рюкзаке.
— Выбери еду получше, заберем с собой, и сейчас поедим. — Он бросил рюкзак на стол и плюхнулся на койку.
— Я и не знала, что тут такое вообще есть, — Вера все еще под впечатлением расхаживала по комнате и высматривала что-нибудь полезное.
— Никогда не знаешь на что можешь наткнуться в этой дыре. — Проговорил он и решил зажечь горелку.
Вера стала перебирать металлические баночки на полках и обнаружила весьма неплохой вкус хозяина этого самого бункера. Здесь наравне с рыбными консервами, была и тушенка и кабачковая икра, консервированные овощи, и пакеты с сухпайком, датированные еще далекими восьмидесятыми годами.
— Вероятно, что никто сюда не вернется, — подытожила она и поставила на стол банки, на которых была этикетка с изображением буренки и гречки.
— Отлично, — потер руки Макс и принялся вскрывать походным ножичком банки.
Они быстро разогрели ужин и с удовольствием насытили свои желудки. Добавкой послужила кабачковая икра, так же съеденная подчистую. Все сухпайки Вера сложила к себе, некоторые баночки которые уже не входили в ее рюкзак перекочевали к Максу.
Место на кровати, парень отдал Вере, а сам скинул одеяла на пол и пристроился на них. Они погасили свет и под слабое свечение от горелки, Макс рассказывал как геройски победил всех кровососов близ деревни.
— А как ты попал в Зону, — огорошила она его посреди рассказа, на что парень притих, а потом повернувшись лицом к ней, спросил:
— Зачем тебе это? Обычно непринято в Зоне говорить кто ты есть на самом деле и кем был до того как попал сюда.
— Да, но, мне кажется, что я совсем не знаю тебя, а мы уже столько прошли вместе, — сказала она и продолжала вопрошающе смотреть на него.
— Это совсем не интересно, — махнул он рукой и уставился на слабый огонек. — Когда ничего не держит там на большой Земле, начинаешь искать самого себя, свое предназначение.
— У тебя нет родных?
— Совсем нет, — без грусти ответил он. — В жизни все так переменчиво, находишь, теряешь, находишь вновь, это закон жизни, — продолжал он. — Зовут меня Макс, ты это и так знаешь, это настоящее имя, хотя здесь и не положено. По началу была кличка «Безумный», как в одном американском фильме «Безумный Макс», потом я сам отказался от такого прозвища, и оставил себе лишь имя на свой страх и риск. А началось все с банального, с друзьями пронюхали про эту Зону, сам из Киева, брести недалеко, пешком дошли до колючки, а что было потом и вспоминать не хочется, — он поморщился от света горелки и отвернувшись в сумрак продолжил, — недалеко было КПП, нас естественно засекли на пазике, гнали чуть ли не до второго оцепления, просили сдаться с миром, но никто же не соглашался, кровь кипит, молодость, сама понимаешь, а потом… потом просто открыли огонь на поражение. Все мои друзья попались на мишень, а я успел скрыться, потому что наверное бегал быстрее них.
Страшно было до жути, но и возвращаться тоже опасно. Погоня все еще была, но, видимо они сами сдавшись, не решили заезжать дальше, побоявшись радиации и аномалий. А я, запыхавшийся, с одним рюкзаком на плечах и пневматикой в кармане за пазухой, решился идти дальше и не возвращаться к месту гибели моих друзей. Так я и добрел до самого Кордона, встретил Сидоровича, который принял меня в свои ряды. Ох и погорбатился я на него в свое время. Ты знаешь, я спустя пару месяцев все-таки решился пойти на то самое место, где потерял Леху с Гариком. Туда, где их сердца остановились, а я им не помог. Тел уже не было. Кто знает, может собаки все до костей обглодали и утащили с собой, но факт есть факт, их там не было, только вот это, — он полез в нагрудный карман и вытащил медальон на кожаной веревочке, протянул его Вере и продолжил свой рассказ. Девушка повертела в руках жестяную пластину на которой было выгравировано латинскими буквами «S.T.A.L.K.E.R.». — Это было Лехиным талисманом, он думал что когда-нибудь, он станет именно таким, кем например сейчас являюсь я. А что собственно хорошего? — Задал он вопрос в пустоту, — да ничего хорошего. Особенно, когда тебя никто нигде не ждет.
Вера и не знала что еще спросить у него, ей стало его так жалко, так же как и себя в первое время, когда она скорчившись на больничной койке рыдала, от безысходности.
— А сколько тебе было лет?
— Шестнадцать, и им столько же, — сказав это, он осторожно забрал из ее рук кулон и засунул обратно в нагрудный карман.