Деваться Игорю было некуда. Он присел, подогнул под себя одну ногу, а другую выставил вперед и с шорохом заскользил, тормозя руками. Но скоро покатился и когда стал приходить в себя, над ним стоял Миша.
— Вы не разбились?
— Нет, — Игорь встал и закашлялся от пыли.
— Здесь детская высота. А вот там и там, — Миша показал в разные стороны, — Там серьезно. Вы скалолаз?
— Нет, я тут бутылочки ищу.
— Какие бутылочки?
Позже Миша стал захаживать к Туриловым, принося Алёне найденные бутылочки, не за деньги, просто так. Туриловы давали ему почитать книжки, особенно фантастику, которую Миша любил.
У Миши к этому жанру было своеобразное отношение. Он уверял, что Айзек Азимов — это советский ученый Исаак Азимов, печатающийся якобы в переводах под американским псевдонимом. Или что настоящая фамилия Шекли — Шекель. Иногда Миша отказывался брать предложенную книгу и начинал ее пересказывать, вспоминая:
— А, я знаю, я читал, там о том, как…
И долго, монотонно, переводя глаза с Игоря на Алёну, на ходу придумывал повесть, а те слушали, ерзали, но прервать не решались, лишь только Игорь порой издавал неопределенные звуки, что Миша принимал за восхищение поворотом сюжета, как если бы Игоря возбужденно вскакивал и восклицал:
— Вот это дааа!
Миша всё ждал, когда же его тонкая игра сработает, а именно — после его ухода, дядя Игорь или Алёна откроют книжку, чтобы перечитать ее, и тут окажется, что в ней написано совсем иное, нежели рассказывал он. Тогда они невероятно удивятся, будут ходить по квартире, не находя себе место. А как с ним свяжутся, чтобы спросить? Телефона-то у него нету! И когда они почти сойдут с ума, пытаясь решить эту загадку несоответствия книги и пересказа Миши, он явится и скажет:
— Добро пожаловать в клуб интеллектуального юмора!
Алена с Игорем переглянутся, озаренные пониманием, и станут восхищаться, а потом и сами попробуют шутить столь же изощренно, но у них это, конечно же, будет получаться вымучено и неуклюже. Так уж суждено — один блещет игрой ума, другие должны отражать, как Луна отражает свет Солнца, а не пробовать светить сами.
А Боря развивал перед Татьяной и Андреем принципы работы зеркала Козырева и как раз говорил об уплотнении времени внутри алюминиевого конуса, когда Миша испытал острое желание чем-то его срезать. Например, повернуться, снять штаны и пердануть прямо в нос. Думал-думал, зловеще посматривал, потом резко обратился к Боре:
— Пойдем со мной!
— Куда? — спросил тот.
— В Союзпечать.
— Зачем?
— Говно качать, ты носом, я — насосом! — и с хохотом полез под стол. Там он несколько раз стукнулся макушкой об доску, так что зазвенели тарелочки с печеньем и подвинулся самовар.
— Полтергейст, — пояснил невидимый Миша, — Или буйство духов!
Снова ударился головой. Боря открыв рот смотрел на Татьяну с Андреем, те продолжали сидеть невозмутимо и сёрбать чай. Наконец понял и проговорил:
— Юродство — один из признаков истинных провидцев.
— Без этого не может быть выдающихся способностей, — сказал Андрей. Борис продолжал:
— Природа, или бог, награждает щедро. Но награждая, она одаривает всем без разбору, то есть дает и лишнее, ненужное.
— Или по-другому, — возразила Татьяна, — Если есть дар, то он непереносим без вот таких проявлений, надо куда-то сбрасывать.
— Полтергейст! — Миша снова ударился башкой. Ему пришла мысль, он прокричал:
— Задавайте вопросы! Я наладил связь с астралом. Я медиум. Буду отвечать стуками. Один стук — да, два стука означают нет. Дух Чарльза Диккенса на связи.