Глава 6
Габриэль и Анэт стояли у двери, ведущей в подвал. Прежде, чем спуститься вниз, брат предложил обменяться деревянными фигурками. Статуэтки, в случае необходимости, легко могли принять форму больших кошек, отличающихся от большинства своих собратьев наличием разума и магических способностей. Оцелот был фамильяром Габриэля, каракал – помощником Анэт.
– Но зачем нам меняться? – с недоумением спросила сестра.
– Если мы вдруг потеряем друг друга, а такое может случиться, фамильяры помогут нам отыскать друг друга. Они хорошо чувствуют хозяев. Каждый своего. Твоей подружке проще будет разыскать тебя, чем моему котёнку.
– Пожалуй, – задумчиво сказала Анэт. – Но будет ли мой каракал тебя слушаться?
– Будет. Она умная девочка, сообразит, что вдвоём действовать проще. К тому же, фамильяры-кошки не любят оставаться одни в незнакомых местах, – пояснил брат.
Анэт и Габриэль обменялись фигурками и нерешительно уставились на дверь.
– Тогда… идём, что ли? – неожиданно робко спросила сестра.
– Похоже, это единственный способ выбраться отсюда, так что открывай. Или давай я?
– Не нужно!
Анэт решительно взялась за ручку двери и потянула её на себя. В открывшемся проходе показались ведущие вниз каменные ступени, теряющееся в темноте. Проход оказался неприятно узким. К счастью, спуск был недолгим, и маленький коридор упёрся ещё в одну дверь, за которой оказалось просторное пустое помещение. У стен стояло несколько больших деревянных бочек. Больше в подвале ничего не было.
– Это же… Такие же бочки были в подвале нашего дома! Отец хранил… – озадаченно начала Анэт, но брат не дал ей договорить.
– Он нам не отец! Почему ты продолжаешь его так называть? Его здесь нет, заставлять некому! Ты забыла, что он делал? Забыла, как наказывал за пустяковые детские шалости? Помнишь, как он запирал нас? На всю ночь! В чёртовом подвале с крысами! Мне до сих пор иногда снится их писк и догорающий огрызок свечи, который он оставлял нам. Если б не мои способности… А потом…
– Я помню! Я понимаю, но… и ты не забывай… всё же он забрал нас из приюта. Там ведь было ещё хуже.
– Я плохо помню приют. Но это не отчим, это мама забрала нас!
– Пусть так. Но в приюте нас били, а Рох никогда себе такого не позволял! Мама нас любила, а он любил её и...
– Да никого он не любил! Мама умерла из-за него!
– Не говори так!
– Что ты можешь знать? Тебя бабушка забрала, когда мама заболела! А этот козёл только и мог, что пить! Вместо того, чтобы помогать! А потом, когда мама умерла…
– Я не знала, что с тобой случилось! Мне сказали, что ты умер. Я ходила на твою могилу! Пять лет. Я…
– Зато теперь знаешь! И после всего продолжаешь называть его отцом?! … Ладно, всё! Прости! Прости, что накричал. Я сорвался. Давай не будем об этом… Лучше поищем, нет ли здесь какого прохода. И надо глянуть, что в этих бочках. Только осторожно.
– Не похоже, чтобы отсюда был другой выход.
Словно в ответ на её слова за спиной раздался глухой стук захлопывающейся двери.
– Опять? Как в том коридоре! Теперь мы здесь заперты? – испуганно спросила Анэт.
– Похоже на то, – мрачно подтвердил Габриэль, безуспешно пытаясь открыть массивную деревянную дверь.
– И что теперь делать?
– Здесь ничего нет, кроме этих чёртовых бочек. Давай посмотрим, что в них. Стой! Я сам!
Габриэль отодвинул тяжёлую крышку, со стуком свалил её на гладкий земляной пол.
– Не греми так! – попросила Анэт и, сама того не замечая, попятилась к двери. – Мне не по себе! Что там внутри?
– Сейчас посмотрю.
Габриэль выставил ладонь, над которой возникли жёлтые огоньки, и направил их внутрь бочки. Те беспомощно замигали и, не успев осветить содержимое, погасли.