Головная боль усилилась, Оредин чуть не застонал. Красная стража, чтоб ей провалиться во тьму глубин! Главная отцова тайна, в которую он не посвящал никого, — гномы в красных плащах с глубокими капюшонами, которые то и дело появлялись в твердыне и могли входить в тронный зал без обыска, без доклада. Невероятное доверие. Всегда, когда они появлялись при дворе Улдина, тот начинал суетиться, плести интриги внутри интриг, а потом становился богаче прежнего. И всегда это стоило кому-то большой крови.
— И вот, опять, они предложили ему кровавого золота, а он и не подумал отказываться. Как вообще можно отказаться от золота, верно?
Вопрос не требовал ответа и Груориг молча попыхивал трубкой. Какое-то время Оредин сидел неподвижно, словно пытался убаюкать боль и отстраниться от мира, но, всё же, поднялся. Братья обнялись.
— Передай матери и сёстрам, что я их люблю.
— Они знают, и передают, чтобы ты себя берёг.
— Пусть не волнуются, отец посылает меня творить беззаконие в компании пяти тысяч рубак. Пострадает моя честь, но не тело.
Красивые черты младшего наследника заострились, крупный нос с горбинкой и складки у переносицы сделали его немного похожим на покойного Трорина. Груориг спросил:
— Сколько нам ещё терпеть всё это? Сколько нам страдать в неволе?
Голова раскалывалась и глаза немного подводили, но Оредин держался.
— Столько, сколько отведено судьбой. Он наш родитель, не забывай никогда. Ты можешь ненавидеть его всем сердцем, но почитать и слушаться обязан, таков закон гор, так писано в Укладе. Иначе ты не гном. Иначе ты никто. И я тоже.
С этим напутствием Оредин выставил младшего брата за дверь и добрался до ложа. Хоть бы немного сна перед дорогой, в поезде он не отдохнёт.
Гномы Кхазунгора знали твёрдо, что вены, по которым течёт кровь их империи — это дороги. Потому Царство Гор было оплетено самой большой и совершенной системой путей на, в и под Хребтом. Артериями этой системы служил Великий Железноколёсный Трек, — грандиозная сеть тоннелей, по которым были проложены колеи паровых поездов. Благодаря ему Горный Государь мог отправить свои войска в любую часть страны вместе с законом и порядком на остриях копий, что держало Кхазунгор единым уже много тысяч лет. Гномы почитали благословенные железноколёсные пути так сильно, что строили вокзалы по красоте и величию не уступавшие дворцам их царей.
Оредин Зэльгафивар прибыл к охсфольдгарнскому вокзалу в прекрасной колеснице, запряжённой белоснежными козерогами. Он был облачён в свой рунный доспех синей эмали, украшенный традиционным орнаментом, с позолоченным зерцалом на животе и тяжёлым плащом за плечами. Наследника сопровождали три сотни рексовых телохранителей — Собственных, лучших воинов города; впереди процессии шагали напыщенные знаменосцы, а герольд трубил в закрученный рог и призывал народ расступиться. Жители города приветствовали будущего правителя возгласами, образовывали гудящую толпу.
Поезд состоял из громадного, пышущего паром тягача, углярки, роскошного вагона-дворца, и пяти вагонов-казарм для телохранителей. Основные войска ждали наследника крови в Сондроме, откуда корпус выдвинется к месту будущей войны.
Будь на то воля Оредина, он покинул бы Охсфольдгарн тихо, но положение обязывало соблюдать приличия. У рекса было много врагов, даже Горный Государь приглядывал за двоюродным братом вполглаза, и начни Необъятный тайно рассылать полководцев, тихо готовить войска, кто-то мог бы неправильно понять. А так, всё происходило открыто, громко, чин по чину. Разве что народу не сообщали, ради чего по-настоящему наметилась эта короткая победоносная кампания.
Оредин поднялся по ступеням и вошёл в роскошно обставленную гостиную на первом из трёх этажей своего вагона. Инженеры проектировали его когда-то для путешествий рекса вместе с небольшой свитой, однако, наследник свиты не имел, — после смерти старшего брата он отдалил от себя всех, кого считал близкими, подозревая в каждом отцовского наушника. Но в гостиной его ждал гном, бывший приятными исключением.