Однако большая часть местных аборигенов, по словам шамана, была просто уничтожена людьми, которые триста лет назад устроили здесь настоящий фэнтезийный геноцид. Например, были полностью зачищены огры — громадные, но медлительные твари. А бесчисленные королевства зверолюдов, половинчиков и прочих антропоморфов поставлены в положение рабов.
Да и где они, эти королевства? Я заспавнился в самой глубокой жопе мира, среди каких-то лесов, где никого, кроме орков, волков и елей не обитает.
С одной стороны, оно и неплохо, ибо убить меня здесь пока что никто не пытается. Но, с другой стороны, это пока… Интересно, сколько дней потребуется оркам, что осознать, что я слабый и бесполезный человек, которого вполне можно замочить, отомстив таким образом людям за все их злодеяния?
Судя по взглядам, которые бросали на меня орки, счет уже шёл даже не на дни, а на часы. Я ощущал себя полицейским из фильмов, который зашёл в негритянское гетто. Вроде бы тебя боятся, глядя на твою форму, но вот только скоро местные осознают, что кобура у тебя пустая, да и полицейский ты уже на пенсии, так что если тебя прикопать — никто и не хватится.
В таких мрачных думах я вернулся в свой командирский шатер, где мне некем было командовать.
Уже наступала ночь, небо покрылось неизвестными мне созвездиями, на нём даже появилась парочка каких-то странных то ли Лун, то ли просто близких планет.
В шатре меня ждал подарок от шамана — две юные орчанки. Орчанки были почти голыми, в одних набедренных повязках.
В принципе их даже можно было бы назвать красивыми, если бы не пятаки на личиках и не слишком угловатые и перекачанные тела.
Соски на обнаженных грудях орчанок были совсем черными и чуть волосатыми, зато сами груди были объемными и крепкими, то, что нужно. И главное — грудей у обоих девушек было по две, как и у человечьих самок.
— Мы пришли п-подарить наслаждение Избранному, — проговорила одна из орчанок, заикаясь от ужаса.
Я оглядел барышень. Пахло от них, откровенно говоря, не очень. Но так пахнет от всех орков.
Правда, в этом мире явно нет никакой контрацепции… Беременности девушек я не боялся, но меня напрягало другое — местные венерические болезни. Да и кроме того: спать с барышней, у которой вместо носа пятак — это уже попахивает зоофилией.
Но самое главное: у одной из орчанок на бедре висел кривой кинжал. А что если она не просто орчанка-куртизанка, а настоящий ассасин с тайным заданием воткнуть этот кинжал мне в глаз в момент самого наслаждения? Возможно, что шаман просто решил меня ухлопать, чтобы искупить свой косяк перед племенем, для того и послал мне этих девиц? Возможно…
— Простите, девушки. Вы прекрасны, но, боюсь, Избранный слишком устал. Вы же не хотите, чтобы я уснул в самый ответственный момент?
— Н-но наслаждение… Для Избранного!
— Спокойной ночи, говорю.
Я выставил обеих девиц из шатра. Потом, выругавшись, завалился на свой топчан.
Орочий топчан вонял шкурами, кровью и звериным духом, как будто до меня на нём резвилось потное стадо медведей. Я уставился в расшитый полог, который трепетал под порывами теплого ночного ветра.
Вот угораздило же! А ведь я просто хотел взять себе щенка, просто хотел начать новую жизнь…
Но не такую. Я хотел новую жизнь, но чтобы жизнь эта протекала среди мира, где есть интернет, магазины с едой и одеждой, цивилизация, автоматический смыв воды в унитазе, наконец.
Моё сознание неистово рвалось к привычному комфорту и безопасности — основам пирамиды Маслоу, столь дорогим любому человеку. Вот только в этом мире не было не то что комфорта и безопасности, тут Маслоу-то не было. Орочий хлебоу есть, и то хорошо.
С другой стороны, как сказал кто-то из мудрецов, «высшая доблесть человека — принятие реальности, какой бы она ни была».
Похоже, что мне пора перестроиться и наконец принять новое. Если бесконечно размышлять — тебе так и закопают, с застывшим выражением раздумий на лице.
Возможно, мне пора уяснить, что в этом новом мире человек — отнюдь не изнеженная дешевой ипотекой и холодным пивом обезьянка, а безжалостная машина насилия. Так решил сам этот мир, вручив людям Систему, отметив их этой Системой, как своих избранников и агрессоров.
Возможно, и мне пора уже отбросить шелуху цивилизации и стать машиной нагиба?..
От этой мысли меня почему-то наконец разморило и потянуло в сон. Оно и неудивительно, человеческий мозг часто путает дела и мысли. Так что возможно, что подумав о своем нагибаторстве, я уже внутренне решил, что я и правда нагибатор, и теперь можно расслабиться.
А вот это уже и правда опасно. Расслабляться не стоит. Нужно вкачаться, даже если я и не буду выполнять возложенную на меня орками миссию — мне все равно придется стать сильнее, хотя бы ради того, чтобы выжить.
Глаза у меня слипались. Возможно дело, кстати, было и не в моих размышлениях, а в странных запахах, которые распространялись по моему шатру. Снаружи как будто жгли какие-то усыпляющие травы, и в мою палатку пробирался обманчиво приятный дым — уже засыпая, я увидел его разноцветные клубы.
Так, стоп! Да эти орки же на самом деле пытаются меня усыпить, чтобы потом разделаться со мной, пока я буду дрыхнуть!
Но было уже слишком поздно, вскочить на ноги я уже не смог. Просто уснул, забив на всё, и решив, что будь, что будет. Я уже настолько расслабился, что больше не понимал, сплю я или бодрствую. Возможно, это просто сон, и завтра я проснусь в своей квартире, на знакомом диване, а в ноутбуке меня будет ждать ответ на моё резюме с предложением о новой работе.
Надо будет еще съездить завтра в приют, взять себе щенка, я же хотел…
Открыв глаза, я с ужасом осознал, что я в другом мире, а единственные щенки рядом — это громадные шерстяные волчары, сидящие в загоне. А еще — я жив, и уже наступило утро.
То, что уже утро, я понял по пению птиц, раздававшемуся из-за полога моего шатра. А догадаться, что я жив, особого труда не составляло. Я дышу и даже могу встать — значит, живой.